Записки начинающего феодала

Согласно моих прежних знаний, размер ринга — квадрат со стороной 24 фута. Фут — треть метра. Значит квадрат со стороной восемь метров. Метр я взял как два местных шага, итого 16 местных шагов. Правильно, нет — сложно оценить, но я сейчас ввожу стандарты как таковые, как сделаю — так и будет, и вроде по размерам ничего так получилось. Ринг без возвышений, но об удобстве и комфорте подумали сами зрители — первые ряды расселись на вынесенные на улицу лавки и какие-то принесённые тюки, а кто попроще — и на землю умостились. Последующие глядели стоя поверх их голов. Вроде всё логично. Сто пятьдесят человек — на самом деле не так и много. По современным меркам тьма тьмущая, но только не для Ромы. Отдельно выделили места для моих родственников — Астрид и её мужа. Сестрёнка смотрела на всё широко раскрытыми глазами, но пока лезть не пыталась, наблюдала.

Вышел на центр ринга и попросил тишины, которая тут же воцарилась.

— Сеньоры, перед тем, как просить высшие силы вершить Божий Суд, хочу оговорить приговор, вынесенный мной сотнику Вольдемару и консулу Вермунду по делу о нарушении дисциплины их подчинённым. Сеньоры, прошу выйти.

Оба офицера подошли к барьеру, и, недоумённо хмурясь, перелезли на эту сторону.

— Сотник Вольдемар, — начал я с наставника. — Ты не мог отвечать за общие настроения среди личного состава, так как принял сотню совсем недавно. Однако именно ты отвечал за безопасность нанимателя, так как много лет являлся десятником личных телохранителей юного виконта, будущего графа Пуэбло. А потому мною принято решение жалование тебе за последние три месяца службы в ранге десятником не выплачивать. В назидание, что нельзя расслабляться и пускать дела на самотёк. И что даже в самом безопасном месте надо быть готовым к бою, так как безопасных мест не бывает. Надеюсь моё решение вызовет в тебе не обиду, а науку, и будущие твои деяния будут с учётом этого проступка. Сумма трёхмесячного жалования десятника будет высчитана из трёх последующих жалований в звании сотника.

— Справедливо. — Вольдемар покорно склонил голову.

— Консул Вермунд. Твои слова истинны — ты отвечал за личный состав последние годы. И проворонил в среде отроков опасные тенденции, которые не были пресечены. Настроение в войске это такая штука, которая определяется не одним днём, а множеством дней, длительным временем. Из чего можно сделать вывод, что работа с личным составом была поставлена у тебя не на должном уровне.

Скупой кивок — согласие.

— А потому я принял решение не выплачивать тебе жалование сотника за последние полгода, и сумму штрафа вычесть из будущего жалования консула. Если считаешь несправедливым — возрази.

— Не возражаю. Справедливо, — склонил голову отцов друг.

— Но в твоём случае я вижу смягчающее обстоятельство. Ты единолично принял решение, совсем недавно, перед Новым годом, о спасении своего сеньора, валяющегося в беспамятстве после срыва. Каким бы оно ни было, оно сработало, и твой сеньор выжил. А значит ты всё же не такой и плохой командир.

Гул в толпе — те февральские деньки в замке долго не забудут. И действительно, Вермунд лично отдал такой приказ — скакать за Астрид. Могла она помочь? Не могла? О чём он думал? Сейчас не важно. Решение сработало, а для суда важно только это, пусть даже цепь тех событий — случайные совпадения. В мире, где бог не экзистенциален, а вполне реален, и многие (пророки и святые среди реально живущих) могут его увидеть — по другому не может быть.

— Однако есть и отягчающие обстоятельства. Ты перешёл на работу консулом графства. В твоём ведении теперь не замковая сотня, а вся система мобилизации Пуэбло. Гвардия. Бароны. Силы ополчения, которые этой осенью начну создавать, для чего озадачил мастеров, чтобы ковали для них оружие.

Мастера, стоявшие в толпе, одобрительно загудели.

— И любые твои просчёты с личным составом отныне могут привести к катастрофе для всего графства, консул. А потому я принял решение удержать из трёх твоих последующих жалований три жалования сотника. Если считаешь приговор несправедливым — апеллируй.

— Всё верно, Рикардо. Виноват. Выводы сделаю. — Вермунд тоже склонил голову.

— Хорошо, с этим закончили. Отрок Марко, подтверждаешь ли ты готовность драться на Божьем Суде за свою супругу Эстер?

— Подтверждаю! — выкрикнул молодой воин, стоящий в окружении пятёрки боевых товарищей.

— В таком случае, прежде чем начать поединок, я должен вам рассказать о нём, откуда он пошёл и каковы правила. Потому как не мог я предложить простую кабацкую драку в качестве поединка, а потому выбрал древнюю традицию воинов одного древнего народа.

Пауза, дать народу дозреть. Наконец выкрик:

«Рассказывай!»

«Рассказывайте, вашсветлость!..»

— В одной далёкой-далёкой северной холодной стране, — «сказочным» тоном начал я, — жили когда-то сильные воинственные люди.

— Жили? — А это мой Лавр, из толпы.