Точно такой же ликбез был проведён перед отъездом трёх сотен Алькатраса, но там только с высшим командным составом. Во избежание утечек. В ночь перед нашим появлением уже сеньоры бароны у себя должны были провести лекцию с политикой партии и распределением обязанностей. До боли в языке, до хруста в костях заставлял сеньоров повторить, что от них и их людей будет требоваться. Полночи Тришка писал пергаменты, которые будут переданы командирам оперативных соединений, а я подписывал. И только когда все всё заучили, легли спать. Наутро они двинулись сюда, а мы отправились в турне за ловчими птицами. Так что по моим расчётам все всё должны знать, план действий доведён до всех маломальски значимых исполнителей… Но это же реальный мир, где никогда ничего не бывает по диспозиции. Оттого и дрожали так колени.
— Приветствую. Как дела? Как добрались? — нетерпеливо начал я после стандартного обмена приветствиями с сеньорами баронами.
— Хорошо. По воде — ты пока выигрываешь, — произнёс Алькатрас. — Два случая, и оба обормота пили с реки. Оставили их в селениях, где проезжали.
— Blyad' — в сердцах вспыхнул я. Знал, что кто-то обязательно не послушается, потому не сильно пылал. — Всего двое? — А тут неверяще нахмурился.
— Так все ж вина хотят. Десятники бдят. И мы бдим, — заулыбался Ворон. — Да, всего двое, и им свои же и наваляли.
Перед отходом баронов, меня раскрутили на аналогичное пари со всем их воинством. Дескать, если ты прав, сеньор граф, хули бздишь? Давай и мы замажем на бочонок вина каждому! Замазал. Но от себя добавил, что увижу обман или сокрытие — вино с них. По два бочонка с проштрафившегося десятка, причём какого захочу, а аппетиты у меня графские. Окромя как если сами признают, что пили и не доглядели — тогда на первый раз прощу — а сей пунктик чтобы не скрывали путём круговой поруки и не называли синее красным.
— Бдите, сеньоры. — Я заулыбался в ответ. Ладно, к делу. Все всё знают? Со всеми обмозговали? — Оглядел своих сотников.
— Да. — Кивок Алькатраса. — Вон, дозоры вас увидели, и войско сразу подняли. Без обычной суеты и нервотрёпки — парни только горна и ждали.
— Подошли мы вчера, шли не спешили, — продолжил Ковильяна, — и, встав лагерем, спуску никому не давали, в город баб трахать никого не отпускали. Торговцев и маркитантов к себе не пускали, сказали завтра. То есть сегодня всё.
— Местные не должны ничего знать наверняка, — уверенно добавил серьёзный Ворон. — Мы старались. Хотя слухи ходят.
— Но слухи противоречивые, — добавил Ковильяна. — А значит шансы есть. Слухи они такие, они всегда ходят.
— Ночью всем всё рассказали, воины приуныли, — продолжил Алькатрас. — Приуныли ещё когда телеги со шлюхами прочь услали и конные разъезды приказ всех гнать получили. Но когда подтвердил, что если найдём беспредельщика, конфискуем всё его имущество — оживились.
Я про себя усмехнулся. Тут средневековье, сеньоры. Грабёж — двигатель любой местной движухи.
— По делёжке добычи были вопросы? — нахмурился я, переходя к САМОМУ главному для моего воинства.
Бароны переглянулись.
— Рикардо, со времён твоего прадеда всё строго, — высказывающим менторским тоном попытался отчитать Ковильяна. — Вначале драчка, потом грабёж. Добыча делится на всех, кто участвовал, а не только тех, кто грабит. И никакого грабежа без приказа — мы помним уговор.
Угу, этот спорный указ издал Пётр Первый, если не изменяет память. Что говорит не о диких нравах тех лет, а наоборот, об упорядоченности. Просто военная добыча — это свято, со временем сия истина у нас деградировала, сменившись моралистскими общечеловеческими ценностями. Но тут ей — самое время. И я тоже хочу упорядоченное послушное войско, а не непонятный невнятный сброд, ломающий строй и бросающийся грабить, не добив вражину.
А ещё я отказался от особой доли сеньора, доли главнокомандующего, положенной мне по местным понятиям. Это тоже все помнят. А она тут капец немаленькая, чуть ли не четверть. И эта четверть достанется им. Но мне главное, чтобы войско воевало; лично мне хабар даром не сдался.
— Лишь бы кое-кто не начал чудить, и нам всем кирдык из-за этого не наступил. Знаете, сколько выигранных битв было по#ерено, когда вместо разгрома побитого врага сеньоры бойцы принимались делить то, что плохо лежит во вражеском лагере или городе? — напряжённо сузил я глаза.
Сеньоры знали.
— Рикардо, ты молод, тебе простительно, — уверенно покачал головой Ковильяна. — Но знай, это приграничье. У нас всё очень строго. А вот твои орлы за деньги служат, могут подкачать.
— Мои орлы не подкачают! — зло насупился стоящий рядом Вольдемар. Кулаки его сжались, глаза налились кровью.
— Сеньоры, без личностей! — осадил я. — За свою сотню отвечаю. — Это баронам.
— Тогда чего стоим? Действуем? — во всю ширь улыбнулся нетерпеливый Ворон и задним ходом отъехал на несколько метров, показывая, как сильно сдерживает свою клячу. Это я образно, коняшка добротная, но всё же «легкомоторная». Классом ниже, чем у остальных сеньоров.