Записки морфа

За спиной Димона скрывалась дверь в подполье. Не удивлюсь, если оно окажется ничуть не меньше, чем институтское бомбоубежище, с Молдавана станется оборудовать укреплённый бункер с запасом пищи на сорок человек и полной автономией на год вперёд.

— БЫСТРЕЙ! — благим матом заорал Молдаван, неоновый свет затопил округу…

— Лови! — поняв, что не успеваем, я схватил Ксению и что есть мочи швырнул её вперёд, благо дури, как в медведе. Живое ядро, сшибая ногами раскладные стульчики, врезалось в хозяина "поместья", впечатав того в дверь.

— "Хык", — изобразил из себя ловца Димон и скатился в тёмную глубь "бункера", где рухнул на кого-то из гостей. Ксения повторила проторенный маршрут, придавив собой и хозяина и незадачливого гостя.

Мне не хватило каких-то двух метров, вожделенная дверь внезапно оказалась такой далёкой, а я ощутил, что ору во всю глотку от впившихся в меня миллионов игл. Станция, внезапно сменившая орбиту и точку удара, полосовала по Земле "лучом" диаметром в километр. Никогда я ещё не попадал под сфокусированный удар. По воспоминаниям очевидцев, они и другие люди сразу теряли сознание, но со мной данный фокус не прокатил. Боль была адская, с меня будто живьём снимали кожу и прижигали оголённые мышцы калёным железом. Я катался по земле, сшибая столики и шезлонги. Боль, БОЛЬ, БОЛЬ! Погрузившееся в кровавую пелену сознание перестало отмечать что-либо вокруг, только инстинкт самосохранения заставил меня схватиться за надувной круг, когда я скатился в бассейн…

*****

Размытые тени вокруг и шелестящие голоса.

— Он жив?

— Жив…

— Охренеть….

— Девочки, я так боюсь, мамочки, мамочки, Лёша так кричал….

— Смирнова — ты дура, тебя бы под прямой луч…

— Заткнись, козёл…

— Так, быстро все рты завалили!

Теней стало больше, они нависли надо мной будто бесформенные саваны.

— Режь….

— Как он круг на шею натянул?

— Захочешь жить, не так раскорячишься.

— Заткнись!

Хлопок и я почувствовал, что нечто, душившее меня, исчезло.

— Разрезай…

— Девочки, кто-нибудь скорую вызовите

— Не надо скорую, — неужели это мой голос? Скрипит не хуже старого колеса. — Дайте попить…

Вкус этой воды я буду помнить всю жизнь — обжигающе холодная, пахнущая чистотой утра, когда воздух пронзительно чист и прозрачен, а туманная дымка ещё не думает выбираться из низин и логов. Я приник к кувшину и пил мелкими глотками, смакуя каждую каплю восхитительной влаги.

— Ещё? — Лотяну участливо посмотрел мне в глаза, молчаливый кивок был ему ответом и через пару минут ладони сжимали крутые бока глиняной ёмкости с живой водой.

— Бер, может скорую? — кто-то из девчонок проявил обеспокоенность здоровьем пострадавшего от излучения Станции.

— Нет, оклемаюсь сам, — я облизнул губы, кувшин остался под рукой. — Молдаван, организуешь что-нибудь плоское?

— Старый диван в маленькой комнате устроит?

— Вполне, э-э-э, куда кувшин потащили? — остановил я прытких дам, решивших, что я напился.

Меня подхватили под белы рученьки и сопроводили, точнее сказать отволокли в маленькую угловую комнатку Лотяновской дачи, где я рухнул на продавленный диван и тут же забылся тревожным сном.

Просыпаться не хотелось, но чьё-то горячее тело придавило страдальца от инопланетного произвола к спинке дивана, создав тем самым некий не комфорт в области плавок, так как тактильные ощущения во всё горло орали о принадлежности "тела" к противоположному полу. Продрав глаза, я, оценив степень мрака в комнате и многочисленное сопение, доносящееся из соседней комнаты, пришёл к заключению, что стрелки часов давно перебежали за полночь, заставив неугомонную студенческую братию отправиться баиньки.

— Не спишь? — обжигающее дыхание коснулось правого уха, следом к слуховому органу прикоснулись мягкие губы Ксении.

— Уже нет, — стараясь вжаться тазовой областью в жёсткую спинку видавшего виды дивана, ответил я шёпотом. Ксения незамедлительно придвинулась ближе и то, что делало плавки малыми, опять упёрлось в девичье бедро. Дальше отступать было некуда, если только вжаться в стену, но фокус не прокатил. Мысли заметались по черепной коробке подобно стаду бешеных бизонов и не насоветовали ничего лучше, чем перейти во встречную контратаку, руки были "за" и тут же оккупировали вторые девяносто нахрапистой соседки по спальному месту.

— Да ты живее всех живых, — блеснув жемчужными зубками, приглушенно хихикнула Шварцкопф. — Подумать только, четыре часа назад ты мог сыграть зомби без наложения грима.

Ксения ловко высвободилась из объятий, улыбнулась и поцеловала меня в нос:

— Спи, у нас впереди много выходных, кроме этих …, - и ночная фея испарилась.