Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш

Так я узнал, что девушку в голубом зовут Луизой и что она приходится племянницей месье и мадам Леонар.

Она обошла всех присутствующих и лишь затем приблизилась ко мне. Указав на одно из пирожных с крошечным ломтиком засахаренного фрукта, юная особа произнесла заговорщическим тоном:

– Здесь остались самые лучшие. Пробуйте вот это.

Я не нашелся что сказать и лишь пробормотал:

– Вы так думаете?

Это были первые слова, которыми мы обменялись – я и мадам Мегрэ.

Я отлично знаю, что когда она вскоре прочитает то, что я сейчас пишу, то тихо скажет, пожимая плечами:

– Зачем рассказывать обо всем этом?

В сущности, она в восторге от того образа, который создал Сименон, – образа доброй матушки, которая вечно хлопочет у плиты, следит за тем, чтобы в доме все блестело, и постоянно балует своего мужа – эдакого большого ребенка. Я подозреваю, что именно поэтому она первая удостоила писателя своей дружбы и при этом настолько полюбила его, что стала воспринимать как члена семьи, защищая даже тогда, когда я, в общем-то, и не пытался на него нападать.

Но, как и все портреты, портрет мадам Мегрэ далек от совершенства. Когда в тот знаменательный вечер я познакомился с ней, она была пухленькой девушкой с очень свежим личиком и сияющим взглядом, чем выгодно отличалась от своих подруг.

Что бы произошло, если бы я не начал есть эти злополучные пирожные? Весьма вероятно, что она бы просто не заметила меня среди дюжины других молодых людей, присутствовавших в доме, которые, за исключением моего приятеля Жюбера, служили в дорожном ведомстве.

Эти четыре слова – «Управление мостов и дорог» – и по сей день кажутся нам весьма комическими, и стоит одному из нас произнести их, как второй начинает улыбаться. Если же мы слышим их от кого-то другого, то не можем сдержаться и заговорщически переглядываемся.

Здесь было бы уместно привести всю родословную Шёллеров, Куртов и Леонаров, в которой я всегда путаюсь, несмотря на то, что она представляет родню «со стороны моей супруги», как мы привыкли говорить.

Если вы отправитесь в Эльзас, то от Страсбурга до Мюлуза наверняка услышите об этих семьях. Я полагаю, что этот Курт из Шарахбергхайма еще при Наполеоне установил прямо-таки фамильную традицию – трудиться на благо дорожного ведомства. Кажется, в свое время он был весьма знаменит и затем породнился с Шёллерами, которые также служили в этом ведомстве.

Леонары в свою очередь тоже вошли в семью, после чего отцы и сыновья, братья, зятья и кузены – в общем, почти все представители мужской части семейства стали убежденными приверженцами компании. Они до такой степени дорожили своим статусом, что одного из Куртов, который стал крупнейшим пивоваром Кольмара, сочли отступником.

В тот далекий вечер я всего этого еще не знал, ведь Жюбер сообщил мне лишь общие сведения о семье.

Когда мы вышли на улицу, дождь лил как из ведра, но на сей раз мы отказались от мысли нанять фиакр – впрочем, его было не так-то легко разыскать в этом квартале. В те минуты я почти сожалел о том, что избрал карьеру полицейского.

– Ну, что ты скажешь?

– О чем?

– О Луизе! Я не хочу упрекать тебя, но ситуация, в которой ты оказался, была весьма щекотливой. Видел, с каким тактом она помогла тебе выпутаться из нее, как легко и непринужденно она это сделала? Луиза – удивительная девушка. Алиса Перре, конечно, более яркая, но…

Я не знал, кто такая Алиса Перре. За весь вечер я успел познакомиться только с девушкой в бледно-голубом, которая между танцами подходила ко мне, чтобы поболтать.

– Алиса – это та, которая пела. Я полагаю, что в скором времени она обручится с молодым человеком, сопровождавшим ее. Это Луи, его родители очень богаты.

В ту ночь мы расстались поздно. Когда ливень припускал вновь, мы заходили в очередное еще открытое бистро, чтобы выпить кофе и спрятаться от непогоды. Феликс не желал отпускать меня, ему хотелось говорить и говорить о Луизе, он добивался, чтобы я признал, что племянница Леонаров – лучшая девушка в мире, идеал.

– Я знаю, мои шансы невелики. И все потому, что родители мечтают подыскать ей мужа из Управления мостов и дорог, именно поэтому они и отослали ее к дяде Леонару. Ты понимаешь, в Кольмаре или Мюлузе нет свободных мужчин из этого ведомства, а неженатые сами принадлежат к их семейству. Луиза приехала два месяца тому назад. Она должна провести всю зиму в Париже.

– Она знает?

– Что?

– Что ей ищут мужа в Управлении.

– Разумеется. Но ей все равно. Она очень самостоятельная, ты даже и представить себе не можешь, насколько самостоятельная. У тебя просто не было времени ее оценить. В следующую пятницу постарайся пообщаться с ней больше. Если бы ты умел танцевать, это было бы куда проще! Не хочешь ли взять два-три урока танцев?

От уроков танцев я отказался. И слава Богу! Потому что Луиза, вопреки мнению славного Жюбера, терпеть не могла кружиться в объятиях кавалера.

Через две недели произошел маленький инцидент, которому я в тот момент придал большое значение – и, быть может, он действительно имел большое значение, но в несколько ином смысле.