Записки летчика-испытателя

Как-то на трамвайной остановке, недалеко от нашего дома, мы увидели группу старших ребят, державших в руках большие плоские фанерные ящики. Заинтересованные, подошли поближе. Один из парней открыл свой ящик, и мы увидели в нем разобранную для перевозки большую авиамодель самолета с бензиновым моторчиком. Ребята снисходительно нам объяснили, что они возвращаются из летнего авиамодельного лагеря (были и такие лагеря), а вообще-то строить модели учат на станции юных техников и натуралистов, через улицу от нашей. Мы, конечно, сразу же побежали туда.

На дверях авиамодельной секции висел замок, видимо, по случаю летних каникул, но, прижав носы к стеклам давно немытых окон, мы увидели в огромной комнате множество самых разнообразных моделей, а, главное, в углу стоял самый настоящий самолет, как потом выяснилось, Ут-1.

Все, назад пути не было. Как только секция открылась, я в нее записался, а через некоторое время построил свое первое летающее сооружение — коробчатый воздушный змей. Так, в 1944 г. я приобщился к авиамоделизму, впервые потрогал руками настоящий самолет, посидел в его кабине и больше уж не мыслил свою жизнь без того, чтобы хоть каким-то боком не прилепиться к авиации.

Авиамоделизм… На детской технической станции имелась хорошая библиотека, и благоволивший ко мне ее заведующий Вольф Дариевич позволял рыться в книгах, сколько захочу. Однажды в довоенном журнале «Самолет» я нашел заметку, где было написано, что в Германии 30-х гг. уроки авиамоделизма являлись обязательными для всех учащихся во всех обычных школах. Наверное это обстоятельство не малым образом способствовало приобщению молодежи к авиации и помогло немцам создать мощный воздушный флот, качество самолетов и мастерство летчиков которого доставили много неприятностей его противникам.

Хороший моделист умеет делать все: чертить, столярить, слесарить, клеить, красить; он должен знать аэродинамику, механику, а если он строит радиоуправляемые модели — электро- и радиотехнику и много чего еще. Даже если он и не станет летчиком, авиатехником, авиационным инженером, приобретенные знания и навыки всегда пригодятся.

Да и сам по себе авиамоделизм очень интересное занятие. Выпиливать, выстругивать, выгибать различные детали; потом собирать в одно целое эти лонжероны, нервюры, стрингеры, шпангоуты (слова-то какие!) обтянуть каркас тончайшей папиросной бумагой; покрыть авиалаком-эмалитом, чтобы обшивка звенела, как барабан; раскрасить в меру своей фантазии и художественного вкуса, если он есть, и, наконец, отрегулировать и запустить модель — что может быть интереснее! Не беда, если при посадке что-нибудь отлетит — починить недолго, и опять твой маленький самолет в воздухе. Увлекательнейшее дело!

Не зря у многих авиамоделистов детское увлечение остается любимым занятием на всю жизнь, я встречал и взрослых людей, серьезных специалистов, обремененных семьями отцов, запускающих свои модели с таким же выражением лица и с таким же блеском глаз, как и у тех десятилетних мальчишек, построивших и запустивших свою первую в жизни модель.

В нашей секции сложилась веселая компания: Гелий Васильев, Ким Кулешов, Владик Тихонов и другие ребята. Впоследствии Гелий стал авиационным инженером, Ким — техником морской авиации, Тихонов — летчиком-истребителем. Кстати, через много лет, уже будучи летчиком-испытателем, я был в командировке в одном полку и долго не мог узнать в подошедшем ко мне плотном майоре в обтершейся кожаной куртке прежнего тоненького мальчишку.

Много мы работали, часто забывая про обед, про уроки, засиживались допоздна, много и дурачились, ведь были-то мы еще совсем детьми! Иногда в секцию заходили «корифеи»: Юрий Захаров, Петр Солодов, Николай Трунченков, моделисты именитые, чемпионы и рекордсмены. С Николаем Степановичем Трунченковым мне еще довелось встретиться уже в 1952 г., когда я работал в НИИ. Он к тому времени был лауреатом Сталинской премии, одним из конструкторов ОКБ O.K. Антонова, временно работавшим у нас.

Столь усердные занятия моделизмом не замедлили сказаться на моей учебе в школе, увы, не лучшим образом. Из вполне успевающего ученика я превратился в троечника, а в седьмом классе «двойки» посыпались одна за другой. Впереди замаячила перспектива остаться на второй год, и только тогда я как-бы очнулся.

Еще в пятом классе я решил не продолжать учебу в школе после седьмого класса, а пойти в техникум. Трудновато было матери одной меня кормить и одевать, а в техникуме и стипендию выплачивали, и специальность можно быстрее получить, да и манил к себе этот техникум, авиационный, естественно. Пришлось мне взяться за учебу. Способности к усвоению школьной премудрости у меня, видимо, еще не все были потеряны в веселой авиамодельной компании, закончить седьмой класс мне удалось неплохо, я даже удостоился награды в виде томика стихов А.С. Пушкина…