Записки конструктора-оружейника

Пожалуй, самым драматичным в моей конструкторской судьбе, да и в жизни всех членов нашей группы, стал 1956 год. Вроде бы ничто в принципе не предвещало бури. Мы продолжали увлеченно трудиться над модернизацией автомата, улучшая конструкцию АК и на его основе воплощая параллельно в металл детали будущего унифицированного образца — ручного пулемета.

В феврале состоялся XX съезд КПСС. Мы жадно вчитывались в его материалы, поражались размаху предстоящей работы, удивлялись смелости выступлений делегатов съезда, пусть и приглушенным, но все равно неожиданным для нас оценкам деятельности И. В. Сталина. Центральный Комитет партии призвал парторганизации к всемерному развитию критики и самокритики, к взыскательной оценке результатов проделанной работы, к решительной борьбе с проявлениями самообольщения, хвастовства и зазнайства.

Этот призыв как нельзя лучше отвечал настроениям коммунистов и всего народа. В нашей заводской парторганизации, как, собственно, и во всех партийных первичках страны, принципиально анализировали все, чего достигли мы к тому времени, о недостатках говорили друг другу открыто, прямо в глаза, невзирая на должности. Мы вступали в период, который во второй половине 80-х годов назовут хрущевской «оттепелью».

Однако приход весеннего тепла связан обычно не только с ласковым солнечным светом, но и с природными катаклизмами, оползнями, буйством вод. Оттепель в обществе несла нравственное очищение, освобождение от того, что породил культ личности, вызвала к жизни потребность людей в полный голос говорить правду. Она, впрочем, не обошлась и без моральных оползней, один из которых, зацепив меня, отозвался в моем сердце глубокой душевной болью.

Летом я собирался по своим конструкторским делам в Среднюю Азию. В том году там шли войсковые испытания автоматов, изготовленных с учетом всех замечаний и предложений, высказанных на предыдущих полигонных испытаниях и непосредственно на заводе. Попутно хотел встретиться с изобретателями и рационализаторами Туркестанского военного округа и сотрудниками окружной газеты «Фрунзевец», настойчиво приглашавшими меня к себе. В середине 50-х годов АК рассекретили, меня как его конструктора «приоткрыли», и из редакций стали приходить письма с просьбой рассказать о том, как я стал разработчиком автоматического стрелкового оружия, что думаю о перспективах его развития.

Одни из первых таких обращений поступили из редакции «Фрунзевца» и многотиражной газеты «Сталинец». То, что именно из этих периодических изданий прежде всего пришли письма, нет ничего удивительного. С Туркестанским военным округом связано начало моей конструкторской деятельности в военные годы, о чем, кстати, мне не забыл напомнить редактор газеты «Фрунзевец» полковник А. П. Карбовский. А в редакции «Сталинца» служил в то время корреспондентом Е. Минаев, знавший меня по заводу, на котором изготовлялась первая опытная серия АК-47 для войсковых испытаний и где он тогда был партийным работником.

Я охотно откликнулся на предложение редакций, выслал им подготовленные мною статьи, а в личном письме А. П. Карбовскому сообщил, что буду в Ташкенте, по всей вероятности, в июле или в августе. Так оно и получилось. В один из знойных летних дней отправился в Среднюю Азию.

Не думал не гадал только, что вскоре придется мне срочно возвратиться на завод и связано это будет с партийным собранием заводоуправления, на котором обсуждалось постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». Доклад на нем сделал директор завода. В прениях поднимались проблемы местной жизни. Правда, фамилии в выступлениях почти не назывались. Пожалуй, самыми сильными критическими стрелами были безадресные — «отдельные руководители общезаводских отделов высокомерно обращаются со своими подчиненными, не считаются с их мнением».

Однако одно имя в одном из выступлений все-таки прозвучало. Обратимся к заводской многотиражной газете «Машиностроитель», давшей отчет с партсобрания.

«Конструктор т. Драгунов привел несколько примеров о том, что некоторые работники держат себя особняком по отношению к коллективу. В частности, он рассказал о высокомерном поведении конструктора т. Калашникова. Тов. Калашников не считается с мнением рядовых конструкторов, игнорирует их предложения. Нередки случаи, когда заслуги целого коллектива приписываются одному т. Калашникову».