Записки командующего-десантника

Через сутки после начала войны, ночью, училище по железной дороге было возвращено на зимние квартиры в Ленинград. Нашу роту оставили в лагере для свертывания и отправки лагерного имущества. Через три дня командир роты старший лейтенант Красильников повел нас на станцию Луга для возвращения в училище. На станции творилось что-то невообразимое. На железнодорожных путях стояли эшелоны с людьми, платформы с заводским оборудованием, слышался разноголосый гул.

Небо над головой было голубоватое, день стоял жаркий.

И вдруг на землю стати ложиться тени, в воздухе нарастал гул. Над нами в плотном строю на небольшой высоте появились самолеты с крестами. Они шли на Ленинград, как бы демонстрируя свою силу. Так впервые я увидел летящие немецкие самолеты.

В войну мне пришлось видеть их не только в небе: и когда они падали, сбитые нашими истребителями или зенитчиками, и когда грудой обгоревшего металла валялись на земле вместе со сгоревшими пилотами.

На станции Луга в ожидании посадки в поезд я и два других курсанта «поймали» шпионов. Пожилая пара, мужчина и женщина, проходя мимо нас, разговаривали не по-русски. Нам показалось, что мы можем «отличиться», задержав шпионов. Мы привели их в военную комендатуру на станции. Комендант, скрывая улыбку, поблагодарил нас за бдительность. И каково же было наше удивление, когда через несколько минут мы своих «шпионов» снова увидели на перроне. Это оказались эвакуированные из Прибалтики. Нам было по восемнадцать лет, мы были так наивны, и нам очень хотелось чем-то отличиться.

6

Прибыли в училище в Ленинграде. Училище располагалось в инженерном замке, в том самом, где был умерщвлен император Павел I. Перед замком величественно возвышалась конная статуя Петра I скульптора Растрелли. К замку примыкал Летний парк, где мы, курсанты, часто прогуливались.

В училище все находилось в движении. Был произведен досрочный выпуск курсантов… 13 августа 1941 года мне присвоили звание лейтенанта.

Новоиспеченные командиры обмундировывались, получали личное оружие, предписание и разъезжались по своим частям.

Я и еще двое курсантов роты были оставлены в училище командирами курсантских взводов. На наши просьбы отправить на фронт вместе с товарищами никто не обращал внимания: было не до нас.

К сожалению, из всего нашего взвода к концу войны остались в живых только два человека.

У меня сохранились добрые воспоминания о товарищах, с которыми я учился, о наших командирах и преподавателях. Они были внимательны к нам, заботливы, старались помочь в учебе.

Вот два примера. Однажды я получил письмо из дома, и узнал, что заболела мать. Политрук роты заметил, что я хожу грустный, сам не свой, спросил, в чем дело. Вечером меня вызвали к командиру роты Красильникову, там же присутствовал и политрук. Расспросили. Прошло три дня, меня снова вызвал к себе командир роты, вручил отпускной билет и проездные документы для поездки домой.

И второй случай. Я был дежурным по роте. Отбой, курсанты уже спали. Около двенадцати часов ночи в казарму зашел начальник училища комбриг Воробьев (позднее, в войну, - маршал инженерных войск). Прошел по казарме, увидел, что у одного курсанта одеяло с кровати упало на пол. Начальник училища нагнулся, поднял одеяло и укрыл спящего курсанта. Маленькие штрихи, но они врезались в память. Мы, курсанты, гордились своим училищем, своими командирами и старались их не подводить.

7

Учился я с большим желанием. Стать командиром РККА была мечта со школьной скамьи. В школу, где я учился, приехал однажды лейтенант, только что выпущенный из пехотного училища. Опрятный, подтянутый, в отлично сидящей на нем гимнастерке, подпоясанный ремнем с большой звездой на пряжке, в блестящих хромовых сапогах. Мы с него не спускали глаз, это было воплощение нашей мальчишечьей мечты. По окончании школы все ребята класса подали заявления в военкомат с просьбой направить на учебу в военные училища, в том числе и я.

В предвоенные годы увеличивалось количество военных училищ и набор в них. Сдав экзамены, я был принят в Ленинградское военно-инженерное училище.

Память выхватывает из детства отдельные эпизоды и радостные, и горькие.

Родился я в селе Белое (Белый Колодезь) Белгородской области (по старому административному делению - Курской). Отец Семен Иванович и мать Федора Яковлевна имели четверых детей, я был младшим, всего же семья состояла из десяти человек. Старший брат Кузьма был уже женат, имел ребенка. С нами жили еще дедушка и брат отца Яков, инвалид Первой мировой войны. Жили все в одном доме. Как мне позже рассказывал брат Николай, в хозяйстве было две лошади, две коровы с теленком, несколько овец и птица. Все, кто мог, работали в поле или в саду. Недалеко от села около дубравы (небольшая роща) был свой сад. Дедушка в саду занимался пасекой, осенью собирали яблоки и возили в город продавать. Я только помню, что мне очень нравилось бывать у дедушки на пасеке, есть хлеб с медом, ночевать в курене (шалаш из камыша), помню особенный запах антоновки, когда яблоки собирали и грузили на повозку.