Записки хирурга военного госпиталя

– Товарищи, прошу всех разойтись по своим рабочим местам! – генерал повернулся к остальным участникам трагикомедии и впервые улыбнулся. – Занимайтесь своим делом! Не нужно на меня обращать внимание. А вы, подполковник, можете идти к себе. Спасибо, что проводили! Дмитрий Андреевич, где мы можем побеседовать?

– Прошу! Вот мой кабинет! – Я распахнул дверь, пропуская Сизоносова вперед.

– Дмитрий Андреевич, – зашептал пунцовый от страха Волобуев, как только генерал скрылся за порогом моего кабинета, – я на вас надеюсь! Не подведите уж!

– Марат Иванович, все будет хорошо!

– Ладно! Звоните, если что! – он трясущейся рукой вытер уже изрядно влажным носовым платком вспотевший лоб и почему-то на цыпочках вышел из хирургии, бережно закрыв за собой дверь.

Врачи и медсестры, похихикивая промеж себя, неспешно разошлись. В коридоре осталась одна растерявшаяся Выжигина. Было заметно, что она явно опешила и не знает, что делать дальше. Тут ее внимание привлек молоденький дневальный в новой больничной пижаме с белоснежным воротничком, соляным столбом торчавший неподалеку, и она буквально зашипела на него:

– Ты куда, бестолочь, от двери отошел?! Ты где сейчас должен находиться?

– На стуле, – явно смущенный парень кивнул на одинокий стул возле входа и уменьшился в размерах, согнув спину и втянув коротко стриженную голову в мягкий воротник госпитального халата.

– Вот сядь на стул и сиди там!

– Так это… Тут же все стояли, когда товарища генерала встречали, я и отошел в сторону.

– Ты мне еще поговори!

– Так, Генриетта Самуиловна, шли бы вы уже занимались своими непосредственными обязанностями. А тут и без вас разберемся! – Я сдвинул брови к переносице и недружелюбно покосился на главную сестру.

– Разберетесь вы! Как же! – забухтела Выжигина, полоснув по мне недовольным взглядом, но все же отстала от солдатика и с чувством собственного достоинства, степенно покачивая широкими бедрами, обтянутыми белоснежным халатом, направилась в сторону кабинета старшей медсестры отделения. Я же, ободряюще подмигнув дневальному, быстро вошел в свой кабинет.

Генерал Сизоносов, высокий, крепкого телосложения мужчина с грубым лицом, увенчанным мясистым, с красными прожилками носом, лучше всякой рекламы свидетельствующим о непростом отношении его владельца к горячительным напиткам, тяжелой поступью мерил кабинетное пространство.

– Неплохой у вас здесь вид, – со знанием дела кивнул генерал на широкое окно, где за толстыми прозрачными стеклами плескалась холодная Фонтанка, окольцованная Старо-Калинкиным мостом с возвышающимися на нем по краям знаменитыми гранитными башенками. По мосту деловито сновали разноцветные автомобили, а по пешеходной зоне степенно прогуливались одинокие прохожие.

– У вас, наверное, из кабинета тоже неплохой вид, – поддержал я разговор. – Ваш штаб, насколько я знаю, стоит на Дворцовой площади.

– Стоит-то он стоит, – грустно вздохнул генерал и отвернулся от окна. – Только окна моего кабинета смотрят во двор. А там, сами понимаете, ничего романтичного. Однако давайте перейдем уже к основному вопросу, – деловито перевел он разговор в нужное русло, как-то бочком усаживаясь на ближайший от письменного стола мягкий стул. – Вот моя медицинская карточка, – протянул мне толстую тетрадь с записями обо всех посещениях врачей за годы службы собеседник. Из нее я узнал, что необычный пациент мой ровесник. Даже младше на месяц. Страдает несколькими несерьезными хроническими заболеваниями и в целом особых проблем со здоровьем не имеет.

– Слушаю? Что привело вас ко мне? – Я сел напротив и, не выпуская из рук амбулаторной карты, внимательно посмотрел на генерала. При этом его холеное, чуть подернутое сетью морщинок в уголках глаз лицо как-то чудно передернулось, словно от зубной боли.

– Не знаю, с чего начать, – замялся генерал, и отвел от меня взгляд. – Видите ли, – тут он принялся изучать свои ногти на правой руке, – как бы это… ммм. Ну, не знаю, как правильно вам сказать?

– Начните с начала, – улыбнувшись, я пришел ему на помощь и сделал вид, что внимательно изучаю его медицинскую карту, которую, к слову сказать, держал тогда вверх тормашками.