Записки капрала

 Подавив всю возможную и невозможную оппозицию, «перцы» начали изгаляться, наслаждаясь своей властью над быдлом. Появились «человек-оркестр», «трансформеры», «золотые духи» - кому как повезло. Попутно начал складываться штат «домохозяек», которые должны были обслуживать «перцев» и «дедушек». Сия участь не миновала и меня. Ко мне подошел зверообразный детина по кличке «Шрек» (кстати, сходство с одноименным персонажем было разительное), двухметрового роста и лицом, не обезображенным интеллектом, с «предложением» подшивать воротничок «дедушке». Он упирал на то, что это якобы большая честь. Я уже на примере других знал, чем заканчивается подобная уступка - если один раз дать слабину, то потом не слезут. Решительно отказавшись...очнулся в туалете, после контрольного удара табуреткой по голове. Времени дали подумать до завтра, намекнув, что бить будут, пока не соглашусь. Настало время тяжелых раздумий. Сразу надо оговориться - не верьте бравурным рассказам а-ля «меня били две недели, но я был непреклонен». Это сказки. Максимум пять дней - и вас сломают. Либо вы полезете в петлю. Для «перцев» это принципиальный вопрос - сержанты решают дальнейшую их «профпригодность» к управлению человеческим стадом, и вполне могут разжаловать претендента до «духа обыкновенного, классического». Поэтому единственный шанс избежать «армейского дна» - это шевелить мозгами. Благо в экстремальных ситуациях у меня с этим порядок. Интересен был опыт лиц нерусской национальности. Они просто делали вид, что ничего не понимают по-русски, включая «бронеколпак». В общем - каждый выкручивался как мог, в силу своего ума и способностей. На следующий день, когда заместитель командира по воспитательной работе, капитан Ионов выкрикнул добровольцев рисовать стенгазету - я был в первом числе. И хотя рисовать особо не умел, напряг все свои способности и сотворил мегашедевр. При этом сознательно растянул работу на три дня. Суть любой системы - взаимозаменяемость деталей. Запертый в канцелярии (для сосредоточения над работой), я с болезненно-злорадной улыбкой слышал, по выкрикам дневального, как меня искали. День искали. Два искали. На третьи сутки нашли. Но уже не меня. Его звали Антон Галузин (вот ведь, до сих пор помню) и хватило всего несколько дней, чтобы сделать из него «черта», «робокопа». Я не раз встречал его потом в ходе службы - забитое и испуганное существо в грязном «х/б», постоянно ждущее от своих хозяев «волшебного пиндюля» для ускорения. Стыдно ли мне было смотреть ему в глаза? Возможно. Но тут как на войне - или он, или ты. Так что в плюсы армии можно занести то, что она отучила меня от излишнего человеколюбия и привила здоровый эгоизм. По жизни пригодилось.

My way.

 Решив ковать железо, пока горячо, ваш покорный слуга начал срочно подыскивать себе стабильное место в системе. Пока шла работа над стенгазетой, я познакомился в канцелярии с единственным на тот момент ротным писарем Владимиром Сараевым. И, особо не мудрствуя, предложил себя в напарники. Утверждение в должности состоялось быстро - бумажной волокиты хватало на десятерых, а «шакалы» не особенно любили утруждать себя работой. Замкомвзвода, сержант Давлятшин, увидев меня в канцелярии, одобрительно хлопнул по плечу: «Шаришь, канистра! Хороший писарь для сержанта не менее важен, чем „перец“. Так что старайся - партия тебя не забудет».

  Так что первый месяц в армии самый важный для дальнейшей службы. Кем ты себя покажешь - тем и будешь.

Присяга.

 И вот, наконец, торжественный день присяги. Что я запомнил из этого дня? Жуткий холод, обледеневшие варежки, примерзшие к автомату. Нетерпеливые лица офицеров, стремящихся завершить побыстрее эту нудную, но обязательную церемонию. И все? Ах, да - после присяги нам всем выдали по яблоку. В армии быстро учишься ценить маленькие радости жизни. И вот сидим с Вовчиком в канцелярии, хрустим одним яблоком на двоих (второе не удалось вовремя спрятать от вездесущих сержантов), а впереди еще целый год. Целый год серых, беспросветных, похожих друг на друга дней, одни и те же опостылевшие морды... Счет пошел даже не на дни, а на часы. Откровенно говоря, хотелось завыть.

Житие святых: еда.