Записки из чемодана

В первые дни я знакомился с членами Политбюро ЦК КП(б)У — с Хрущевым и Бурмистенко* (2-й секретарь) в один день. С председателем Президиума Верховного Совета Гречухой* и председателем Совета Народных Комиссаров Корнийцом* — в последующие дни, с генералом Тимошенко* — КОВО[33].

Принят был, как мне показалось, настороженно. Пожалуй, это и понятно. Ведь я приехал в то время, как у них скрылся нарком внутренних дел Украинской ССР, Успенский*, член Политбюро Украины, и не был разыскан[34].

Причина бегства — почувствовал, что натворил много бед, расстрелял тысячи честных людей, арестовал десятки тысяч человек, в том числе Косиора*, Постышева* и др<угих>. Нередко просил у Ежова еще дополнительно к плану разрешить арестовать, а затем в конце месяца Ежову рапортовал, что: «Рад доложить, что ваш план по операциям перевыполнен»[35].

Будучи членом Политбюро ЦК Украины, естественно, был в хороших отношениях с Хрущевым, и, кстати, немало руководящих людей Украины были арестованы с санкции члена Политбюро ЦК ВКП(б)У, секретаря ЦК Украины Хрущева, в том числе Косиор, Постышев и другие. Также в областях секретари обкомов санкционировали аресты, хотя они зачастую не знали материалов обвинения.

И в то же время, как потом показала жизнь, ярые украинские националисты, ориентировавшиеся на Бандеру* и на самостийную Украину были не тронуты и проявили себя во время событий в западных областях.

Пока я знакомился, мне из Москвы намекнули, чтобы я готовил списки украинских националистов-эмигрантов, проживающих в Польше, в городах — Львове, Тернополе, Ровно, Станиславове, Луцке и др.

Я принял это к исполнению, но не понял, в чем дело. Спросил у Хрущева, он тоже ничего не знает.

Присоединение Западной Украины

1 сентября 1939 года без объявления войны Польше, Гитлер двинул войска в Польшу. Англия и Франции 3 сентября объявили войну Германии.

Затем через несколько дней в Киев внезапно приехал 1-й замнаркома внутренних дел Союза Меркулов. У меня уже были готовы материалы на активных украинских националистов и на поляков, которые засылали в СССР агентуру и вели антисоветскую работу.

Меркулов мне сказал, что 17 сентября наши войска займут восточные области Польши, где живут украинцы, а на Белорусском направлении, где живут белорусы. Затем приступили к подготовке оперативных групп НКВД, с тем чтобы каждая из них с приходом в город сразу же приступала к выявлению и изъятию враждебных нам лиц[36].

В ЦК КП(б)У, когда я зашел, то тоже велась подготовка, но там только готовили штаб по руководству, а до деталей не доходили. Я сказал Хрущеву, что неплохо бы и в городе подготовить людей, как это сделали мы в НКВД.

Он небрежно ответил: «Там, на месте назначим». Конечно, для него 34-летний нарком, видимо, не гармонировал. Но что поделаешь, я ведь не сам напросился.

Перед выездом к польской границе 15 сентября мы собрали всех чекистов и проинструктировали по всем вопросам. У многих глаза расширились, когда все было сказано.

Неслыханное дело: взять у Польши 6 областей и присоединить к Украине и 4 области — к Белоруссии[37].

На следующий день ко мне потянулись с вопросами. На некоторые я и сам не мог ответить, так как такой практики у меня не было. Оказывается, присоединение западных областей было оговорено в договоре с немцами.

Ну, мы начали активно собирать данные о вражеской агентуре на территории Польши, о белоэмигрантах и другие данные, чтобы сразу и захватить их.

Когда мы приехали в Проскуров Каменец-Подольской области, там собрались Хрущев, Бурмистенко, Корниец, Гречуха, Тимошенко (командующий КОВО).

На рассвете войскам была дана команда перейти границу с Польшей и двигаться по разработанным штабом КОВО направлениям. Предварительно авиаторы отбомбили железнодорожные станции и места дислокации польских войск. Я со всей оперативной группой направился на Гусятино, Чертков и далее — на Тернополь[38], с тем чтобы быть в центре событий.

При пересечении границы я встретился с Буденным, который с усиленной охраной также двинулся посмотреть Польшу. Он все выспрашивал меня, можно ли ехать дальше, не опасно ли и т. д. Он мне сказал: «Спросил разрешения „хозяина“ (Сталина) и хочу посмотреть, что тут будет твориться».

Когда наши войска сосредоточились в исходном положении, и была дана команда отбомбить польские части, одновременно выступать, я с небольшой группой сотрудников двинулся через польскую границу в районе Гусятина. Пограничники были уже поставлены в известность[39].

В местности Гусятино мы не встретили поляков военных никого. Разговаривая с местными жителями, к нам прибежала одна запылившаяся полька и говорит, что у нее в сене спрятался жандарм. Все жители хором начали просить задержать его, так как это вредный человек.

Мы пошли в сарай. Все тихо. Я крикнул: «Выходи!» Тихо. Я еще раз сказал: «Выходи, иначе вилами будем щупать сено». Первый удар вилами попал в сапог жандарму, и он выскочил из сена. Мы отобрали у него оружие и отправили пограничникам для задержания, а сами поехали вперед.