Записки дунайского разведчика

Осмотревшись, для засады перешли в темный подъезд пустого дома. Именно оттуда можно пройти к люку с пленным незамеченными. Вскоре в переулке показался человек. Он направлялся в нашу сторону. Падал редкий снег, но все же мы рассмотрели, что шел гитлеровский солдат. Такой "язык" нас не устраивал. Он прошел мимо нас и исчез в подъезде соседнего многоэтажного дома. Туда уже несколько раз входили фашисты.

Время шло, а на улице было тихо и безлюдно. Андреев нетерпеливо поглядывал на часы. Скоро нужно будет отходить, а мы не выполнили задание полностью. Но вот в том же подъезде раздался шум и вышли двое. "Неужели не повезет и это опять простые солдаты?" - думал я с опаской. Но тут же различил офицерские фуражки и приготовился к броску.

О чем-то оживленно разговаривая, они приближались. Один - среднего роста, полный, в черном кожаном пальто, второй - высокий, в офицерской шинели. Гитлеровцы прошли в подъезд. Андреев подал команду, и мы набросились на них.

Прикладом автомата я нанес удар по голове тому, что был в кожаном пальто. Он тут же свалился на землю. Андреев всунул ему в рот кляп и ловко связал руки. Зато высокий яростно сопротивлялся. Мы бросились на помощь нашим товарищам. Удар Глобы - и гитлеровец тоже свалился на землю.

Глоба взвалил себе на плечи высокого гитлеровца. За ним Андреев тащил на себе офицера в кожаном пальто. Мне приказали идти сзади.

От подъезда к люку мы проскочили незамеченными, хотя шум борьбы, будь немцы бдительней, они бы, наверное, услышали. Но фашисты были уверены: в их тылу советские разведчики не могли появиться. Андреев открыл крышку, спустил в колодец толстого в кожаном пальто, которого бережно приняли поджидавшие наши товарищи. Глоба осмотрел второго, убедился, что он мертв, и сбросил его вниз, а потом спустился сам. За ним последовал Андреев. На правах замыкающего я осмотрел переулок. Все было тихо, и только уроненная офицерская фуражка лежала на тротуаре.

Андреев включил фонарик и навел луч на пленного. В глазах фашиста был ужас. Он был ошеломлен и никак не мог прийти в себя. Андреев вытащил кляп из его рта и сказал, чтобы я объяснил пленному: ему будет гарантирована жизнь, но для этого придется некоторое расстояние пройти с нами по трубам канализации. Кажется, это известие несколько приободрило фашиста.

Захваченный офицер оказался майором из штаба бригады штурмовых орудий. При свете фонарика мы проверили его документы, убедились, что он дал точные показания о своей личности. Его убитый товарищ был эсэсовцем.

Задание выполнено. Пора возвращаться. Первым нырнул в трубу наш командир. За ним последовали остальные. Видя, как тяжело дышит пленный, я отдал ему свой противогаз. Майор шел между Глобой и мной и все больше отставал. Глоба не оглядывался. Без противогаза я начал задыхаться. Хотел фонариком подать сигнал, но он не зажигался, а кричать или стрелять было рискованно. От зловония слезились глаза, тошнило, кружилась голова. Я надеялся, что товарищи заметят, что я отстал. Так и получилось. Глоба дождался меня и подал свой противогаз. По очереди пользуясь одним противогазом, так и дошли до развилки, где нас ждала группа Калганова. Они тоже возвращались с "языком" - с обер-лейтенантом. Перед командиром была нелегкая задача - вывести разведчиков и пленных до рассвета на поверхность. Мы все основательно вымотались. Беспокоились и за пленных. Обер-лейтенант шел бодро, а вот наш майор даже в противогазе явно сдавал.

Калганов всех поторапливал, но в пути делал короткие передышки. В конце пути майор больше не мог идти, и нам пришлось тащить его. Обрадовала весть, что до люка осталось всего сто метров. Шли, падая в холодную воду. У некоторых от напряжения шла кровь из носа. И все-таки дошли.

Наши разведданные и полученные от "языков" сведения сыграли свою роль в подготовке окончательного штурма Королевского дворца.

На следующий день к вражескому подбитому танку подошла рота автоматчиков из 83-й бригады морской пехоты. Это были участники боев на Черном море и на Дунае. Калганов послал нас с Глобой, чтобы проследить, как они уйдут по канализационным трубам. Впереди шли те два рослых пехотинца, которые прошлой ночью ходили с нами в тыл врага. Десантники, надев противогазы, один за другим спускались в люк. Вот и последний из них нырнул под землю. Охранять вход остались четверо. Мы все надеялись, что и на этот раз рейд пройдет успешно, но получилось иначе. Довольно скоро у люка послышался шум, мы открыли люк, и морские пехотинцы один за другим вернулись назад.

Они срывали противогазы и, тяжело дыша, жадно ловили свежий воздух. Оказалось, что отряду удалось пройти только до первого разветвления метров двести. Видимо, в такой духоте столь большая группа двигаться не могла, и командир принял решение возвращаться.

8 февраля к нам на улицу Марии-Луизы неожиданно приехал капитан 2-го ранга Шальнов. Перед строем разведчиков он объявил, что за успешный рейд в тыл врага и за захват ценных пленных наиболее отличившиеся представлены к правительственным наградам. Помедлив, капитан 2-го ранга добавил: