Запертый-2

– Ты ругал – кивнул Золотой Мальчик – Ну да. И ты прав – слишком приторно и вонюче. Но разве не это любимая еда большинства? Мы любим громкие истории, напичканные непроверенными фактами и обмазанные громкими обвинениями. А сухое и пресное неинтересно никому, кроме разве что историков – но и в этом случае не стоит забывать, что любимые ими полные пылью истории книги тоже писались людьми, охочими до ярких и сочных россказней.

– Красиво сказано – признал я – И все равно твоя речь полное фуфло. И звучит слишком громко… звучит так, будто на шестом уровне Хуракана творится полный беспредел, а власть смотрит на это дело сквозь пальцы.

– Супер! – похоже, что он обрадовался еще сильнее – То, что надо!

– Серьезно? – я искренне удивился – Не припомню, чтобы у нас кто-то раскачивал лодку. Мы ведь всегда стараемся сохранить баланс, придерживаемся умеренности в суждениях и обвинениях, всегда предпочитаем штиль бурному шторму и все такое…

– Так и есть. И в конечном случае так и будет, Амос – на этот раз его улыбка была довольно грустной – И можешь не волноваться о раскачивании лодки. Ты просто кое о чем забыл.

– О чем же? – подыграл я, запихивая литровую бутылку воды в набедренный карман старых штанов – А можно мне еще пару литров воды с собой? Или это уже совсем наглость будет?

– Наивный ты парень, Амос. Наивный и глупый – вздохнул Босуэлл – Ты даже не представляешь себе, что такое настоящая наглость. А представляй ты хоть немного – был бы сейчас намного богаче после всего, что с тобой случилось. Рискни кто сотворить такое со мной – избиение, глумление, попытка заткнуть рот, угрозы и клевета… да я бы выдавил из них и из их семей огромную сумму! А ты… ты стесняешься попросить лишнюю пару литров воды и практически в любой ситуации разыгрываешь карту не наглого парня, что в своем праве, а карту какого-то полоумного рыцаря нищеброда. Амос! Тебя головой о стену били! Ногами по голове пинали – и она снова билась о стену! Ты прошел по грани между жизнью и смертью – я вообще не понимаю, как ты сохранил разум и почему еще не превратился с слюнявого идиота. Но поверь – от кровоизлияния в мозг тебя спасло только чудо! И что ты с обидчиков поимел? Их лживые слова извинения? Да с них как с гуся вода! Уф… прости… накипело…

Ошарашенный, я просто кивнул.

– Но нам твоя порядочность только на пользу – добавляет ярких штрихов к светлому облику обыкновенного героя – заулыбался Золотой Мальчик и, еще раз утерев губы платком, помахал официанту и со вздохом напомнил:

– Первые беспорядки Хуракана. Забастовка на фермах. Помнишь после чего все это началось? И что было потом? Читал об этом, историк Амос?

Голову напрягать не пришлось – я многократно читал об этом. Да и в старших школьных классах к нам раза три приходили маститые сурверы, чтобы прочитать скучную до зевоты речь.

– Двенадцатая поправка к девятой статье – произнес я вслух.

– И о чем гласит девятая статья, сурвер? Просвети меня – Инверто откровенно наслаждался нашим разговором.

– Там немало всякого. И в том числе о праве каждого сурвера на публичное высказывание. Двенадцатая поправка как раз относится к пункту статьи о публичных высказываниях – говоря, я одновременно вспоминал, но в памяти нашлось не много.

Политика – не мое. Даже в масштабах нашего крохотного хураканского мирка.

Так я и сказал, предварительно дождавшись пока он сделает заказ обрадованному такому количеству заказов парнишке, после чего добавил несколько пунктов от себя, пойдя на открытую наглость и заказав не только шесть литров воды, но еще пакет с бутербродами и аренду сетчатой сумки, именуемой у нас почему-то «авоськой», для переноски всего этого.

– Политика – не твое – повторил Босуэлл, когда едва не подпрыгивающий от радости официант удалился, успев получить от богатого сурвера десятку предварительных чаевых – Ну и зря, Амос, очень зря. Именно политики решают все в Хуракане. Они определяют наше будущее на поколения вперед. И именно их максимальный консерватизм вынудил мыслящих также, как и я предшественников создать партию ВНЭКС.

– Пусть так – ответил я – Но мне это никогда не было особо интересно.

– Я догадывался об этом – кивнул он – Впрочем, что тут догадываться? Твой выбор профессии, уж прости, но крайне банален и предсказуем. Только не обижайся!

– Да я и не думал – сказал я – Мне многие так говорили. Я ведь с детства мечтал стал историком.

– И в какой-то мере ты им стал – я о твоей работе чистильщика – он снова обезоруживающе улыбнулся, без слов прося не сердиться на эти слова.

– Не совсем понимаю… или вообще не понимаю, честно говоря. У меня не получилось стать историком.