Запертый 2

Проведя под Тэмпло больше восьми часов, я отыскал немалое количество проблем на нижних уровнях, отметил их все на схеме и начал подниматься по звенящим лестницам, не забывая отключать фонарь и часть пути проходить вслепую и наощупь. Ставшая будто тяжелее сумка оттягивала плечи, ноги снова налились свинцом, но я уже свыкся и не обращал особого внимания, думая о скором перекусе дома, о папках и о небольшой пробежке…

Глава 9

Глава девятая.

Во второй папке из архивов ВНЭКС страниц было не меньше, чем в первой и все интересное и важное все так же было скрыто под пластами бюрократической грязи. График уплаты членских взносов, количество покинувших партию и число пришедших им на смену, кто и как отзывался о доктрине ВНЭКС, какие вдохновляющие фильмы смотрели на очередной сходке, о чем говорили, сколько чего из простых «сурверских» закусок было заказано и сколько динеро на это было потрачено…

Но я читал со всем тем же неослабевающим интересом. Меня еще потряхивало после пятикилометровой пробежки, которую я постарался пробежать в максимально доступном для меня темпе, в животе плескалось больше литра выпитой воды, в подмышках и паху свербило от пота и грязи, но я, оттерев руки грязной одеждой, намеревался одолеть хотя бы начало второй папки, а потом уже идти мыться. Впервые в жизни у меня было столько важных дел, что я попросту не успевал их выполнять, но честно пытался изо всех сил.

Но читал я именно с интересом, а не просто с тупым старанием исполнительного сурвера. Да от черствости бытовых фактов у меня глаза начинали подсыхать, не говоря уже о горле. Но мне все равно было интересно и сразу по нескольким причинам. Во-первых, во всех этих делах участвовали мои тогда еще молодые родители. Во-вторых, тот, кто усердно занимался сохранением данных на толстых зеленоватых листах, делал это умело, не упуская вообще ничего и благодаря этому давние годы представали перед моим мысленным взором выпуклой яркой картинкой. Я будто сам находился в рядах Фольк и видел все происходящее собственными глазами. Ну и в-третьих – я, как сурвер мечтавший стать хураканским историком, прекрасно знал, что порой самое важное кроется в мельчайших и, казалось бы, скучных рутинных деталях. Важно ли знать причину отсутствия сразу трех членов Фольк перед их второй вылазкой, состоявшейся через три недели после первой? Да, важно. И причина указана – все трое слегли с повышенной температурой и ознобом. Некая вирусная инфекция. Вполне уважительный повод пропустить новую миссию, правда ведь? Ну… не совсем – потому что из документов первой папки я помнил, что у этих троих тоже возникли проблемы с погружением в темную воду затопленного коридора. Один даже лицо в воду опустить не смог, другие справились чуть лучше, но чувствовали себя хреново. И поэтому я совсем не удивился, когда на более поздних страницах прочел, что эти трое отсеялись из подразделения Фольк. Двое перешли на агитаторские должности, третий же вообще покинул ряды ВНЭКС. Нигде ни слова не было сказано, что они испугались… но благодаря тем самым мелочам я понимал, что так оно и есть – они струсили. И на мгновение я ощутил несколько низменную радость как тот, кто свой страх смог преодолеть и заставил себя погрузиться до дна глубокой подземной цистерны…

Вторая вылазка подразделения Фольк оказалась… совсем уж легкой, считай постановочной. Я ощутил легкое разочарование, но, оценив собственные ощущения от попытки нырнуть в темную воду, понял, что лидер подразделения Гилдерой Уэйч принял абсолютно правильное решение. На свою вторую миссию Фольк в полном снаряжении, таща за спиной тяжелые ненужные рюкзаки, отправились в законсервированные бараки, где во время строительства Хуракана обитали работяги. Закрыли бараки по причине простой и логичной – там не было никаких коммуникаций кроме протянутого по потолку кабеля освещения. Никакой канализации, водопровода, дополнительных кабелей вещания и всего того прочего, что наделяет нашу сурверскую жизнь определенным комфортом. Рабочие, кстати, все еще жили там в Первый День, когда в убежище ломанулись все, кто находился достаточно близко, чтобы успеть. И черный юмор в том, что кто-то из имевших полное право занять свое место в Хуракане не успел до того, как закрылись внешние люки и сгорел в атомном огне, а кто-то, напротив, не успел покинуть убежище, хотя и не хотел здесь оставаться – к ним относились уроженцы Юкатана, меднокожие работяги, поневоле влившиеся в наши ряды, прожившие здесь свои жизни и оставившие в наследство свое ДНК, красочные фамилии, кухню и немало традиций.