Запертый 2

Музей Сурверов Хуракана представлял собой вертикальный «разрез» различных сурверских убежищ. Раньше обзорные лепестки-платформы двигались в стороны и вверх-вниз по нажатию кнопки, но позднее их закрепили намертво на различной высоте и позициях, после чего приделали к ним довольно крутые лестницы. Да там были перила и нас всех туда водили в детстве. Но Галатея не смогла бы подняться по лестнице – она и на табурет встать не могла.

- Там один вход чего только стоит – дополнил я, напоминая наверняка бывавшему там Босуэллу про узкую платформу с прозрачным древним ограждением, за которым начинался обрыв.

Нижняя часть музея технически находилась на нашем шестом уровне и даже уходила еще глубже. Что-то вроде светлой обогреваемой каверны с разрезанными сотами в теле Хуракана. По оценке смотрящих – почти национальный грандиозный проект, показывающий мощь, хитрость и живучесть сурверов. По меркам Галатеи – страшная бездонная пропасть, начинающаяся сразу за входом. В ее случае – зайти и потерять сознание.

- Тут какая-то ошибка – повторил я, наверное, уже в пятый раз.

- Сделаем так, Амос – я узнаю все мельчайшие подробности, а при следующей встрече поделюсь с тобой – Босуэлл успокаивающе улыбнулся и пододвинул ко мне непонятно, когда налитый им точно такой же стакан с красной чертой – Выпей. И успокойся.

- А зачем это тебе? – спросил я, беря стакан с изумрудной светлой жидкостью.

Сегодня у меня день зеленых коктейлей с красной чертой?

- Ты мне – я тебе, Амос – улыбка Инверто стала шире – На том и держится политика, сурвер. На том и стоим.

- Да я-то что могу?

- Время покажет – ответил он и опустил ладонь на папку – А пока быстренько вернемся к нашим делам. Обсудим дела архивные, следом ненадолго вернемся к твоему краткому запою и разбежимся. Не хочу опоздать на семейный ужин.

- Хорошо – кивнул я и удивленно моргнул, поняв, что пропустил кое-что им сказанного мимо ушей – А зачем возвращаться к моему краткому запою? Да и не пил я так чтобы прямо много…

- Сначала о папке – улыбнулся он, похлопав по картонному кирпичу – Ты закончил?

- Закончил. Полностью оцифровал, несколько раз проверил. Готов загрузить данные куда надо.

- С этим к моей помощнице. Готов взять следующую папку?

- Готов. Но хотел бы взять сразу две или даже три папки.

- Хотел бы? Или хочешь? Две или три папки?

- Хочу. Три.

- Причина?

- Мой график – ответил я чистую правду – Я либо бегаю – либо читаю. И то и другое у меня никак не нормировано. И то и другое может длиться часами. Проще взять сразу несколько архивных папок, оцифровать и так же вместе принести.

- А работа? Ты ведь где-то подрабатываешь?

- Подрабатываю. В рыбных прудах Якобс и только в ночную смену. Это еще одна причина взять несколько папок сразу – днем я обычно отсыпаюсь.

Чуток помедлив, Босуэлл медленно кивнул:

- Резонность твоих доводов признаю. И разрешаю взять сразу три папки. Следующий вопрос – он уперся пальцем с аккуратным маникюром в картонную крышку папки – Ты забрал что-нибудь отсюда, Амос? Но давай без вранья.

- И не собирался – ответил я – Взял из папки две фотографии. Документами их не считаю, сами фотографии оцифрованы. А для меня это предметы семейного характера. Умалчивать не собирался – планировал рассказать в конце нашего разговора.

- Смело ты… смело… Ладно. Предположим, я твою смелость оценил по достоинству, но как докажешь, что собирался рассказать, а не надеялся, что я просто не задам этого вопроса?

- Доказать? – почесав лоб, я указал взглядом на папку – Доказательства в самой папке. Там в конце пустая страница для примечаний архивариуса. Я, конечно, не он, но вписал туда, что забрал две фотографии.

Отхлебнув из своего бокала – не сводя при этом с меня испытующего взгляда – Инверто неспешно распутал завязки одной рукой, перевернул кирпич, открыл папку и проверил последнюю страницу. Тихо рассмеявшись, прочитал вслух:

- Амадеем Амосом изъято две фотографии – за номером четырнадцать и семнадцать. Причина: пополнение семейного архива. Ни с кем не согласовано, изъято самовольно. – допив бокал, он утер губы и тихо рассмеялся – Охренеть просто… Ты понимаешь, что сам на себя написал признание пусть в небольшом, но все же преступлении.

- Понимаю – кивнул я.

- И на что расчет? Что я не сочту это чрезмерной наглостью?

- Верно. Я взял лишь пару старых фотографий из никому ненужной папки, годами валявшейся в каком-нибудь пыльном шкафу.

- Логично… Ты продолжаешь удивлять, Амос. Скажи честно – ты ожидал, что я задам эти вопросы или надеялся на удачу, а эти заметки сделал в расчете, что их никто никогда не прочтет и папка уйдет в переработку?

- Ты должен был спросить.

- Почему?

- Потому что знал о фотографиях моих родителей и не мог не понять, что это окажется важным для меня. Думаю, это еще одна проверка или что-то вроде.

- Что-то вроде – повторил Босуэлл, наливая себе следующую порцию – Ты убедил меня, Амос. И нет, это не очередная проверка. Но сурвер познается не на словах, а на своих делах – явных или тайных. Фотографии можешь оставить себе.

- Спасибо.