Запасной козырь

Заурбек пожал плечами. «Ты начальство, тебе виднее», — думал он. Место же это надо хорошенько запомнить, может, еще пригодится. Он отметил про себя, что металлический чемоданчик, который привез араб, Ширвани взял с собой, но свой вещмешок оставил в машине. Значит, останавливаться здесь мы не будем.

Ага, вот это кое-что любопытное!

В чердачном окне домишки, куда Ширвани увел Босса, загорелась лампочка.

Уж не заветный ли чемоданчик, который они ждали в горах три месяца, там сейчас прячется в укромном уголке? Конспираторы из них как из меня президент Соединенных штатов, усмехнулся Заур. Я, по-вашему, предмет пейзажа здесь. Сижу в машине и зорко смотрю по сторонам, не подбирается ли к логову наших великих и ужасных полевых командиров федеральный спецназ.

Он знал единственный надежный способ спрятать что-нибудь ценное — запаиваешь в целлофан, кладешь в мешок вместе с пудовой гирей. Цепляешь мешок на веревку и спускаешь свой клад в зловонную дыру общественного сортира на железнодорожной станции. К веревке поплавок привязываешь — под цвет окружающих фекалий. Очень противно и совсем не гигиенично, зато надежно. До сих пор в Гудермесе дожидается неизвестно кого на дне сортира две снайперских винтовки СВР с боекомплектом и цейсовской оптикой. Тоже своего рода клад, мысленно хмыкнул Заур, такие игрушки серьезных денег стоят. Кусков десять зеленых — это как минимум. Может, и доеду когда, вытащу. Там при нынешней жизни вряд ли кто соберется сортир выгребать.

«Про свет в чердачном окошке, — зло подумал он, — я запомню, очень хорошо запомню. Может, это в моей судьбе будет свет в конце тоннеля? Пора, пора завязывать с этими играми в мальчиша-плохиша. Все, кто с мозгами был и в живых остался, давно уже в Бельгиях и прочих Даниях ночными клубами да казино заведуют. А я все по горам скачу, а ведь не мальчик уже. Сейчас пора бы и поесть, и душ принять. Почти сутки в дороге, шутка ли. Это Ширвани, горный козел, может месяц не мыться. Вон, уже возвращается, слава богу. Да не один…»

Ах ты, шайтан тебя раздери…

Салаудди он не видел уже несколько лет. В их последнюю встречу тот был в папахе, с бородой чуть не до колен, из-под которой посверкивали непонятные ордена. Да еще сабля, газыри, аксельбанты — главный горный полководец, фу-ты ну-ты! Приехал на встречу полевых командиров с ротой охраны, сразу с кем-то сцепился. Вопли, пальба. Заурбек тогда, посмотрев на весь этот спектакль, заявил в сердцах: «Танцор диско отдыхает», — с намеком на популярный индийский боевик. Так, с его легкой руки, Салаудди и называли с тех пор — «Танцор диско». За спиной, конечно, услышал бы — шутник и минуты бы не прожил. И вот надо же — объявился.

Заурбек суетливо выскочил из машины поздороваться с наибом. Тот только рукой махнул раздраженно, дескать, не суетись, не время и не место.

Только когда Ширвани и Салаудди устроились на заднем сиденье, Заурбек отважился спросить:

— Куда сейчас? — всем видом он старался демонстрировать почтение и послушание. Слишком хорошо знал, чем может грозить малейший намек на дерзость. Это при Ширвани он позволял себе шутки, а рядом с Салаудди — притихни, как мышь под метлой, и не отсвечивай. Заурбек сам однажды видел, как в ответ на невинную, беззлобную, совсем не обидную шуточку один из боевиков рухнул с пулей между глаз. Правда, тот боец был из отряда давнишнего недруга Салаудди, может, таким образом посылался вызов? Мол, ответь, если можешь, поглядим, кто круче. Но, скорее всего, Салаудди просто рассердила фамильярность рядового бойца. Нет уж, такого лучше не раздражать. Как говорят старики, от лишнего поклона голова не отвалится, а если не можешь откусить грозящую руку — поцелуй ее, останешься жив — успеешь откусить.

Хотя говорил Салаудди вежливо, унижать Заурбека не пытался:

— Сейчас нам надо пересесть с этой развалюхи на нормальную тачку. И с нормальным водителем. Без обид, Заур! Я имел в виду, что нужен свежий человек. Ты сколько уже за рулем? А на колесах придется провести сутки, если не больше. Некстати тут одна головная боль появилась. Не вовремя. Лучше бы после… На большое дело с больной головой ходить нельзя. Да, Ширвани? — тот кивнул. — Вот поэтому, — мрачно подытожил Салаудди, мы сегодня примем таблетку от головы. Хорошую таблетку. Чтобы голова у наших врагов заболела, — он оглядел своих спутников, словно ожидая вопросов, но те благоразумно молчали.

И тут он их ошарашил:

— В цирке давно были?

— Я никогда, — торопливо сообщил Ширвани. — В зоопарке был один раз, маленьким еще. Помню, там воняло сильно.

— Не помню уже. Когда в Москве учился, ходил куда-то. То ли на елку новогоднюю, то ли еще чего-то такое, — отозвался Заурбек, хотя чувствовал, что их ответы Салаудди до лампочки. Он все уже решил. За всех. Их дело — слушать и исполнять. Со всех ног. Не поторопишься — пулю между глаз получишь.

— Сегодня мы пойдем в цирк! — глаза Салаудди зажглись недоброй радостью. — И устроим там страшный цирк! Правда, пригласительных билетов у нас нет, потому что там нас не ждут. Но мы зайдем с черного хода. Поезжай сейчас прямо, потом я скажу.