Запасной инстинкт

Романтик Федор поверил “жалостной” истории, тем более ему льстило, что у него такая взрослая дочь, такая красивая. Мать он даже спрашивать не стал, правда ли это, – она была в маразме, да и тетку лучше не беспокоить. Они же столько лет все от него скрывали. Но Галя переборщила. Убив в припадке ярости Федора в его наемной квартире, она пришла в себя и решила, что все будет хорошо, но звонок нотариуса поверг ее в отчаяние – все досталось Лерке, а как же она, Галя? План был хорош – она убьет Леру, но для всех та покончит жизнь самоубийством…

– А Толика арестовали? – спросил Арсений.

– Нет, вас дожидались! – ответил шутник-майор. – Кстати, Галю освидетельствуют врачи на предмет вменяемости.

– А чем она убила Федора?

– А молотком. – Троепольскому показалось, что майор зевнул на том конце провода. – У Грекова в углу комнаты какое-то барахло навалено было. Ну и молоток. Она схватила молоток и ударила, а потом, не будь дурой, забрала орудие убийства с собой и избавилась от него где-то по пути домой. Вот Институт имени Сербского пусть теперь разбирается с этой вашей Галей.

– Держите меня в курсе, – сказал из вежливости Троепольский. Если честно, ему совсем не хотелось знать, что будет с “этой вашей Галей”.

Заявление он подписал, не глядя. Лаптева забрала заявление таким движением, как будто он сунул ей конверт, зараженный спорами сибирской язвы, и вышла, не сказав ни слова, и это было ужасно. Он жаждал скандала и надеялся на него, а она даже дверью не хлопнула.

Он походил по кабинету. Сел перед монитором. Потыкал в пару каких-то иконок и посмотрел, что вывалится. Что-то вывалилось, но он так и не понял, что именно. Тогда он закурил и нажал кнопку на селекторе. Эта кнопка означала, что ему нужен кофе.

Примерно на половине сигареты в дверь поскреблись, и появилась Шарон Самойленко с кофейной чашкой в лапке. Ее Троепольский никак не ожидал.

– Вам чего?!

– Так кофе вот, – тараща глаза, сказала Шарон и показала на чашку. – Вы просили. Просили или нет?

– Да, черт возьми!

Кофе должна была принести Варвара, а он должен был с ней поскандалить. Собственно, только для этого он и просил.

– Так вот я и принесла.

– А почему не Лаптева?!

Шарон Самойленко посмотрела на него, и ему показалось, что с презрением. В последнее время ему то и дело чудилось, что все на него смотрят презрительно.

Раньше такого с ним не было.

– Они заняты.

Шарон из особого уважения тоже называла Варвару “они”, как и остальное начальство.

“Они” заняты и прислали вместо себя Самойленко Шарон, ибо он, Троепольский Арсений, никого другого не достоин.

– Так чего? – вопросила Шарон.

– Что – чего?!

– Будете или не будете, кофе-то?

Он почти вырвал у нее чашку, так что кофе плеснул через край и потек по белому фарфору, и приказал:

– Вон.

Шарон пожала плечами:

– Ну и пожалуйста. Я вообще уволиться могу, если вы такое хамство позволяете!

– Идите вы к дьяволу! – заорал он. – Убирайтесь! Давайте заявление, я вам тоже подпишу! Ну, что же вы?!

– Вам на свежий воздух надо, – процедила Шарон, – для поправления организма. Мы знаем, конечно, что вы подвергались на ниве убийства и теперь не в себе, но хамство позволять тоже никому не разрешается!

Троепольский открыл рот и моргнул.

– И не смотрите на меня! – еще наподдала Шарон. – Все равно я вас не боюсь! И никто не виноват, что вы кого ни попадя увольняете и самодурство развели! Сами же и виноваты!

Тут шеф как-то подозрительно покраснел, и вообще вид у него стал такой, что Шарон Самойленко быстренько подалась к двери.

– Варвара! – в эту же самую секунду завыл шеф нечеловеческим голосом. – Забери ее! Забери ее немедленно отсюда!!

– Да ничего и не надо меня забирать, – пробормотала Шарон, отступая, – я и сама могу… И заявление по всей форме, меня в венерический диспансер звали секретаршей, а у вас тут не очень-то и хотелось…

Шеф перевел дыхание, стал еще краснее – чашка у него в руке мелко тряслась, звякала ложечка – и приготовился снова заорать.

– Ложка упадет у вас, – хладнокровно заявила Шарон. – Тогда вам чистую подавай, этой-то побрезгуете! Если бы вы выявляли значение на почве роста вашего сознания, никто бы вам и слова не сказал, а вы кого ни попадя увольняете, а потом еще орете!

– Варвара!!!

– Надо отчет себе отдавать по линии доверия к людям!

– Варвара!!!

– Что здесь происходит?!

– Варвара, забери ее, я не могу больше, я ее убью сейчас!

– А это никому не позволено, – напоследок выдала Шарон, которую Варвара теснила в коридор и одновременно прикрывала собой от взбесившегося шефа. – У меня гражданские права есть. А вам жизненные процессы людей все равно не понять! Потому что вы в смысле душевной тонкости давно отстали!

– Варвара, забери ее к черту!

– Шерри, иди к себе, я сейчас приду, и мы поговорим!

– Какая еще Шерри?!! Господи ты боже мой!

– Шерри, иди уже.

– А заявление, пожалуйста, хоть сию минуту, Арсений Михайлович! А вам такую турбуленцию выделывать все равно не позволено!

– Шерри, пожалуйста!..

– Убирайтесь, отсюда!

– Варь, почему вы все тут орете?!

– А шеф чего? Или его нету, что ли?!

– Все вон отсюда, сейчас же!

– Троепольский, ты чего?!

– Вон сейчас же!!