Запах «Шипра»

- Моя Мария Семеновна тоже была практичной девушкой и решила, что мой идеализм - временное явление. Вроде юношеских прыщей на носу. Что все это пройдет, как только в силу вступят нормальные земные отношения. И правильно, мой идеализм прошел. Весьма быстро я убедился, что моя Машенька - это не Мод Брустер из «Морского волка». Появившаяся дочь уже не могла ничего изменить. Разочарование мое было слишком велико, чтобы остаться незамеченным… Моя жена тоже поняла, что я не герой ее романа. Она была женщина решительная, и у нее появился другой муж.

- Более материальный,- вставила я.

- Да, он был главный бухгалтер какого-то там комбината.

- И он принес ей счастье?

- Нет, не принес. Но это уже другая история. А я посвятил свою жизнь журналистике.

- Конечно, журналистика этого стоит… Ну, оладьи готовы.

- Выпьем марочного?

- Не искушайте.

Мы быстренько прикончили первую порцию оладий с сардинами, принялись за вторую, и тут зазвонил телефон.

- Вот! - заворчала я.- Спокойно не поешь.

Я сняла трубку, не успев проглотить очередную оладью. Ответ мой прозвучал невнятно, пришлось повторить:

- Да, да! Это квартира. Совершенно верно: Бухова Петра Иваныча. Почему вам отвечает женский голос?.. Этот голос появился здесь недавно. Как я понимаю, вам нужен мужской голос.

Подошедший Петр Иваныч взял трубку.

- Так это ты, Максим! Давно приехал?.. Ну, как там живут в Якутии?.. Хорошо живут? Вот и мы хорошо живем. Женский голос?.. Как тебе сказать. Ты приходи сам. Вот я и говорю - приходи! На оладьи. Да, даже так! Послушай-ка… вот, не успел ему сказать…

- Чего не успели сказать?

- Мужской секрет.

- Люблю мужские секреты.

- Я тоже люблю… Значит, сейчас к нам придет Максим Крылов, работник Ордынской районной газеты. Максиму чуть больше тридцати-старый журналист. Еще школьником приносил ко мне свои очерки. С отличием закончил институт. Итак…

- К нам приходит молодой человек.

- Правильно. Что нужно сделать?

- Не знаю.

- Думайте, думайте.

- Да, завести еще оладьи.

- В жизни не видел такой бестолковой девчонки! Приходит молодой человек. Красивый и черноглазый, а она про оладьи.

- Я же не знала, что он черноглазый.

- Да, да, и с таким вот носом. Вы сейчас пойдете, снимете ваши джинсы.

- Дальше что?

- И наденете красивое платье. Самое красивое.

- Зачем? Он, поди, еще и женат.

- А вам-то что?

- Вот так так!

- У него даже дочь есть.

- Тем более.

- У него есть дочь, но нет жены. Она была геологом и погибла от клещевого энцефалита. Я ее хорошо знал. Не принято плохо отзываться об умерших…

- Вот и не отзывайтесь.

- Словом, они не были счастливы… Так вы наденете красивое платье?

- Вы хотите нас сосватать?

- Господи! И не подумаю. Такую пьянчугу - за такого милого мальчика. Просто я хочу, чтобы вы произвели на него впечатление. Как Мод Брустер.

- А он любит Джека Лондона?

- Любит, любит. Каждый порядочный мужчина должен любить Джека Лондона. Максим только торговых работников не любит.

- Почему?

- А вы не догадываетесь, почему иногда работников торговли не любят? Вот вы ему понравитесь…

- Но я тоже торговый работник.

- Ладно, ладно. Вы ненастоящий торговый работник.

Я внимательно посмотрела на Петра Иваныча, но он уже заковылял на кухню и включил свою кофейную молотилку.

Переодеться я так и не успела. Тут же вскоре звякнул дверной замок.

Я открыла.

Максим был высокий и темноглазый. Крупные черты лица и большие руки, выразительные руки рабочего, им не хватало только мозолей и пятен от въевшейся металлической пыли. А Петр Иваныч упрямо не вылезал из своей кухни, предоставив нам знакомиться самим.

Наконец, Петр Иваныч появился в прихожей.

- Здравствуй, Максим! Здравствуй, дорогой мой. Ты мне с приисков алмазик не привез каратов на пять для фамильного перстня? Не привез, строго, значит. А что это у тебя завернуто? Так и знал! Не успел предупредить- трубку ты повесил. Значит, виноградное, сухое?

- Сухое,- подтвердил Максим.- А что?

- И крепость не выше десяти с половиной.

- Не знаю, не смотрел.

- И купил ты это сухое только потому, что услыхал здесь женский голос. А если бы услыхал мужской, принес бы бутылку водки.

- А в чем дело?..

- А дело, Максим, в том, что этому женскому голосу твои десять с половиной градусов, что слону - дробина. Этот женский голос предпочитает водку, коньяк, ямайский ром, что под шестьдесят. На худой конец, спирт или денатурат.

Мне нужно было вмешаться.

- Денатурата сейчас не делают, Петр Иваныч, вы отстаете от жизни. И не пугайте человека, а то он выронит бутылку. Максим, дайте ее сюда. Я с удовольствием выпью с вами сухого вина. Пойдемте в нашу кухню-столовую. Только захватите табуретку.

Давно мне не было так хорошо и беззаботно, как в этот субботний день. Мы ели оладьи и запивали их сухим вином. Максим рассказывал о своей поездке по алмазной Якутии. Как нашел в карьере алмаз с фасолину величиной и уже подумал, что обогатит сейчас валютный фонд страны на полсотни тысяч рублей, но это оказался кусочек стекла от толстой бутылки.