Запах лаванды

Дочка все время теребит мать и просит купить лейку. «Какую еще лейку, вон у тебя полная комната игрушек – у меня таких никогда не было. Мне родители покупали дешевенькие китайские. Зачем лейка? У садовника – целая поливальная установка.

А что это за красотка вчера крутила пуговицу на пиджаке мужа? Он улыбался и опасливо оглядывался по сторонам… Нет устрицы определенно были несвежие, что-то меня мутит…

Где это я? Польский магазин какой-то… почему польский, мы ведь в Америке живем. Продавец нахально смотрит на меня и достает с верхней полки огромную лейку: «Вот, последняя осталась».

– Зачем мне такая лейка, если я с ней даже в дверь влезу?

Туман в голове, тошнота волнами накатывает…

Запах свежего кофе пробивается к обонянию. Черт, как болит все тело. Который час? Опять проспала? Ну да черт с этим косметологом. Моей красоте ничто не повредит. Вон как вчера на меня пялился босс мужа, да и другие, похоже, не прочь были пофлиртовать.

– Господи, Нэнси, чего ты там бубнишь? Прислуга, ворча, сморщив нос, соскребает с десертной тарелки бугорки засохшей черной икры. Потом наклоняется и вытирает на полу длинный след из раздавленных икринок. Пустые бутылки из-под шампанского гулко раскатываются по полу.

Сара, икая, вопрошает:

– Это я, что ли, вчера столько икры съела? И шампанское я?

Нэнси виновато опускает глаза:

– Не беспокойтесь, я сейчас все приберу. Вот Ваш кофе.

– Кстати, а Дэвид уже позавтракал?

Нэнси делает вид, что не слышит.

– Я кого спрашиваю? – угрожающе надвигается на нее Сара.

– Я его не видела еще.

«Не ночевал?»

Сара опрокидывает чашку с кофе и стремглав взлетает по лестнице. В спальне тихо и пусто, постель не смята.

«Значит, все-таки накрутила пуговицу стерва? Вчерашние картинки вновь замелькали в голове. Кровь прилила к вискам… А, впрочем, мне уже давно все равно. Мы с ним разные люди…»

Дочка, радостно возбужденная с распростертыми руками, выбегает из своей спальни: «Мамочка, мамочка! Я вчера божью коровку видела и кузнечика».

– Да-да, милая. Я тебе обязательно куплю кузнечика и черепаху.

– У меня уже есть черепаха, – глаза ребенка наполняются слезами.

– А я вспомнила – ты же лейку просила. Ну, скажи, зачем тебе лейка? У Барби ведь нет лейки. Зато много красивых платьиц, как и у тебя. Пойдем. Сейчас я приму душ и поедем на набережную есть мороженое. Хочешь?

Лизи торопливо вытирает слезы и бежит в комнату за любимым Мишкой. «Я возьму его с собой?»

– Конечно, родная…

Дочь стоит на стуле, прильнув к окну, и с любопытством наблюдает за садовником, который подрезает кусты. Потом он включает что-то, и сверкающие на солнце радужные струи воды обильно умывают яркую пышущую зелень.

Лизи очень хочется туда на свежую травку, к цветам и птичкам. А еще ей очень хочется полить розы на клумбе, посаженные бабушкой перед ее отъездом к себе домой. «Может, у садовника есть маленькое ведерочко?» Девочка торопливо слезает со стула и направляется к входной двери.

– А где же твой Мишка, ты ведь хотела взять его собой. Посвежевшая причесанная мама, вышедшая из-за лестницы, поманила Лизи за собой. В открывшуюся дверь виден красный «Ferrari». Девочка почему-то его очень боится. Но мысль о мороженом заставила ее забыться, и она вприпрыжку побежала к красивым ажурным металлическим воротам.

Потом вдруг резко развернулась и помчалась в сторону садовника, склонившегося над кустом гортензии. Неуклюже прижавшись к его ноге, она прошептала: «Может у тебя есть маленькое ведерочко?» Старик растерялся, не зная, что ответить. Да и некому уже было отвечать. Розовое платьице мелькнуло и исчезло за воротами.

На набережной Сара купила дочери и себе два больших бокала с мороженым, украшенным физалисом, листиком мяты и вафельной пластинкой. Лизи с удовольствием принялась его уплетать, то и дело поднося ложку к носу Мишки. А женщина, нехотя проглотив один из шоколадных шариков, стала оглядываться в поисках чего-то более существенного.

И тут, как по заказу… На берегу появился загорелый парень с огромной корзиной на плече и его зазывный голос, как по команде, сорвал отдыхающих с лежаков: «Вареная кукуруза, свежие мидии, соленый арахис…»

Сара торопливо взметнула правую руку вверх «Эй, молодой человек! Хочу мидии…!»

Вскоре перед Лизи лежала горячий початок кукурузы, а Сара одну за одной нетерпеливо выцарапывала мидии из их убежища. После съеденных нескольких штук она отодвинула пластиковую тарелку: «Нет, что ни говори, а устрицы куда лучше…– И, подперев голову рукой, закрыла глаза. – Мальдивы… Туда бы… в беззаботность, красоту, горячие страсти курортного романа».

Очнувшись от назойливого видения, она наткнулась на грустный взгляд Лизи, следившей, как некрасиво меняется мимика маминого лица.

– Пойдем домой, мамочка!

– Да-да, конечно. а что Мишка уже не хочет кукурузы?

– Нет, он сказал отнести ее нашему садовнику.

– Ну хорошо, поехали, а то папа нас, наверное, уже заждался.

А муж, и правда, нетерпеливо расхаживал возле крыльца.