Занесенный клинок

Но я была недостаточно высокой, или канат находился слишком далеко, в зависимости от того, как на это посмотреть. Мне придется убрать вторую ногу.

— Пальцы, не подведите меня сейчас, — пробормотала я и отпустила одну перилину, чтобы взяться за ту, что ниже, затем проделала то же самое с остальными, пока не повисла на нижней периле, мои ноги болтались в воздухе из-за крена лодки. Мое обручальное кольцо врезалось мне в палец, но я проигнорировала боль и сосредоточилась на поиске каната под ногой. Из-за крена палубы канат оказался по меньшей мере в полуметре от меня, поэтому мне пришлось качнуться, как гимнастке, чтобы продвинуться вперед. Пришлось какое-то время неловко покарабкаться, но мои ноги нашли опору.

Я посмотрела вниз, борясь с внезапным головокружение, вызванным бурлящей водой подо мной. Теперь река была всего в нескольких метрах, небольшое расстояние. Но льдина переместилась на метр дальше, движимая течением реки. Ее место заняла другая льдина.

Тут ничего не поделаешь. Я не сводила глаз с льдины, отсчитывая секунды, пока не смогу прыгнуть максимально точно, и отпустила руки.

Я в полуприседе приземлилась на льдину, точно посередине.

Но мне следовало быть более осмотрительной и не хорохориться.

С другой стороны лодки послышался всплеск, а потом крик. Кто-то еще упал в воду. И от этого колыхания, каким бы незначительным оно ни было, льдина наклонилась. Прежде чем я смогла как-то среагировать, пласт наклонился, и я заскользила назад. Перенос моего веса наклонил льдину еще больше, и не было ничего, за что можно было бы ухватиться и удержаться.

Женщина у ограждения закричала, а потом я ушла под воду.

Глава 12 СЕРДЦЕ ЛЬДА

Холод мгновенно принес боль, каждые клетка и нерв кричали, одновременно предупреждая о том, что что-то очень, очень неправильно. Что вода слишком холодная, что температура слишком низкая, а я нахожусь в слишком большой опасности.

Я всплыла на поверхность, втянула воздух и смахнула ледяную воду с глаз. Я вцепилась в ближайший пласт льда, ища шаткую опору, чтобы вскарабкаться на него. Но мои пальцы и ноги онемели, поэтому было тяжело цепляться. И в этом нет смысла, — поняла я своим вялым мозгом. Если я нахожусь в воде, то могу с таким же успехом прицепиться ко льдине, на которой лежит ребенок.

Я поплыла сквозь снежуху, отталкивая с пути лед посиневшими от холода пальцами, к льдине, на которой лежал плачущий Стивен, крепко держась руками за край льда. На нем была футболка и шорты, и ему, вероятно, было также холодно, как и мне.

— Привет, — сказала я у кромки воды, пытаясь не дать ему увидеть, как стучат мои зубы. — Ты Стивен, верно?

Он кивнул, его огромные голубые глаза были наполнены ужасом.

— Отлично. Я Мерит, и я помогу тебе вернуться на катер.

— Вы русалка?

— Не совсем, — ответила я и повернула льдину к катеру, отталкиваясь ногами, пока толкала нас к нему. Я вдруг снова оказалась на уроках по плаванию с вспомогательной доской — если не считать того, что уроки никогда не проходили в ледяной воде посреди реки Чикаго.

Я отталкивалась так сильно, как могла, и чувствовала, как река замерзает вокруг моих ног. Я плыла вверх по течению, и каждое движение становилось все тяжелее, словно плывешь в зыбучем песке.

— Спасательный круг! — удалось мне выкрикнуть сквозь стучащие зубы, и я поймала его одной рукой. — Стивен, милый, давай наденем это на тебя, хорошо?

— Держись! — сказала я. — Поднимайте его! — крикнула я тем, кто все еще мог меня слышать, и они начали тянуть его по борту лодки.

— Стивен! — Его мать добралась до нижней палубы.

— Держись! — крикнул мужчина, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться на борт. Но эта рука казалась настолько далекой, и, кажется, становилась все меньше и меньше. Я не могла понять, как это возможно, как мир может сжиматься. И когда его рука отодвинулась еще дальше, безжалостная боль от холода, которая поселилась в моих костях, словно раковая опухоль, начала угасать.

Я ушла под воду и начала погружаться на дно, как камень. Я не могла держаться на поверхности, моя одежда стала тяжелой, впитав воду, а замерзающая вода не давала мне всплыть на поверхность.

Я открыла глаза в темной воде, наблюдая, как свет проходит сквозь утолщающийся лед. Я оттолкнулась ногами и поплыла вверх, несмотря на то, что лед зажимал меня со всех сторон, как задиры в коридоре средней школы. Но лед надо мной застыл, превратившись в твердое покрытие над водой внизу. Я вонзилась в лед онемевшими пальцами, но он был слишком плотным, чтобы прорваться сквозь него, слишком большим, чтобы просто оттолкнуть. Мое горло скребла паника, легкие молили о воздухе.

У меня перед глазами поплыли темные пятна. Когда я снова начала погружаться в воду, панику сменило что-то вроде смиренного принятия.