Зандр

Белый протянул спутнице киберпротез, и Гарик понял две важные вещи. Первая: внешнее устройство в действительности принадлежит девушке, оно село на её правую руку как влитое. Второе: протез нужен Кабире вовсе не потому, что она инвалид, а по той простой причине, что никто на свете, включая самых крепких воинов Цирка Уродов, не мог стрелять из «Толстого Мэга» без дополнительных приспособлений.

А «Толстый Мэг» как раз явился из рюкзака.

Человек, чьим именем пугали детей, привёл в Безнадёгу одну из тех, чьими именами пугали взрослых: перед ошарашенным Визирем стояла полностью экипированная убийца из синдиката «Анархия».

«Белый не оставил мне выбора, но я не в обиде. Он не мог поступить иначе. Он слишком хорошо всё продумал и слишком сильно желал достичь цели. Он извинился, объяснил свои мотивы и свой план, после чего отдал мне Атлас Двузубой Мэри и все радиотаблы, что у него оставались. И снова извинился.

За то, что мне придётся рискнуть жизнью.

Впрочем…

Выбора, как я уже написал, у меня не было…»

(Удалённые комментарии к вложениям Гарика Визиря)

— Если у меня не выгорит, Арсений тебя убьёт, — негромко произнёс Равнодушный. — Он не будет спрашивать, знал ты или нет. Просто убьёт.

— Я не мальчик, я всё понимаю, — мрачно отозвался Визирь и кивнул стоящему у ворот дворца падальщику: — Привет, Ярось.

— Снова притащился? — вместо ответа хмыкнул тот.

— Мне у вас нравится.

Несмотря на внутреннее напряжение, Гарику удавалось держать себя в руках и общаться с остановившим их бойцом предельно спокойно. Как бывало обычно. Ничем не выдавая того, что они явились во дворец отнюдь не с добрыми намерениями.

— Что за терпила с тобой?

— Путешественник. Хочет к зигенам пробраться.

— Ты ещё скажи: турист, — заржал падла, неожиданно вспомнивший древнее, забытое после Времени Света слово. Откуда оно только всплыло в простом, как пыль, мозгу Ярося? Но всплыло, и потому пришлось поддержать веселье.

Мужчины сдержанно посмеялись, однако замолчали, услышав следующий вопрос падлы:

— Скажешь за него перед Арсением?

— Ага, — подтвердил разведчик. — Как сегодня Шериф?

— Пока добрый.

Бритый наголо Ярось служил ещё Бобо Лойскому, но вовремя переметнулся на сторону новой власти и принял самое деятельное участие в поистине зверском устранении бывшего благодетеля. Арсения Ярось боялся до колик и старался выслужиться любым способом, заработав славу самого подозрительного из сотников Безнадёги. Однако седой, облачённый в наглухо застегнутую рубашку армейского образца, штаны-карго и высокие ботинки, почему-то оставил Ярося равнодушным. Наверное, показался старым и безвредным.

— Ты без оружия? — Падла испытующе посмотрел на разведчика.

Вместо ответа комби поднял руки, позволяя тщательно себя ощупать, и выразительно посмотрел на Ярося, «мол, что ж, я правил не знаю?» Тот усмехнулся:

— Проходите.

И путешественники ступили в логово Шерифа.

— Визирь с терпилой ушли?

— Ага.

— К Шерифу подались?

— Ага.

Двери в таверне были хлипкими, тонкими, к тому же плохо поставленными — со щелями, и потому Кабира превосходно слышала каждое произнесённое в коридоре слово.

— Значит, надолго свалили… — Обладатель первого голоса, грубоватого, резкого, выдержал многозначительную паузу, но, поскольку никакой реакции на реплику не последовало, был вынужден уточнить: — У тебя ключ есть?

— Ты девку, что ль, решил оприходовать? — удивился второй, сиплый.

— Да. — Резкий шмыгнул носом. — Она клёвая.

— С придурью же.

— Все бабы с придурью. А сумасшедшие смешные, я их много пробовал… — Теперь резкий хмыкнул. — Жаль, сейчас передохли все… Открывай.

Однако сиплый оказался трусоват. Несколько мгновений он переминался с ноги на ногу — Мата слышала его движения так, словно видела их, — после чего протянул:

— А Шериф не взбесится?

— Из-за чокнутой тёлки?

— Шериф Визиря привечает.

— А как Визирь узнает, что тёлку чпокнули? Она ему скажет? — Резкий хохотнул. — Она же с придурью! Молчит всё время!

— И то верно.

Сиплый сдался, видимо, захотел попробовать необычного, того, что «давно передохло», поэтому в замке заскрежетало, дверь распахнулась, и падлы уверенно вошли в комнату. Сначала резкий, оказавшийся невысоким и очень плотным, почти квадратным, а за ним сиплый — длинный, плечистый… Умерший первым: затаившаяся за дверью Мата вонзила ему в спину длинный нож, с хирургической точностью добравшись до сердца.

— Что?

Услышав предсмертный хрип приятеля, резкий начал разворачиваться, но не успел — падальщики хороши десятком на одного или забивая до смерти связанных рабов, а для подготовленного бойца они не страшнее грязи на обуви.