Замуж — никогда

Аня с недоверием посмотрела на нее и направила струю холодной воды в таз. Замочила вещи, сунула таз обратно под ванну, вышла в коридор и прижалась спиной к дверям кладовки, чтобы видеть маму.

— Не стой тут, — бросила та через плечо.

— А если тебе станет плохо?

— Не станет.

— Тогда я вымою пол.

— Давай… — И мама закрыла дверь в ванную.

Аня метнулась на балкон за ведром и тряпкой, набрала в кухне воду и, пока оттирала кровь, все время прислушивалась к тому, как шумит вода в ванной.

— Анюта, дай мне чистый халат! — крикнула мама, и девочка бросилась в спальню.

«Надо выбрать самый красивый», — подумала она, разглядывая четыре маминых халата, и наконец отдала предпочтение малиновому с белыми ромашками.

— Повесь его. — Мама куталась в полотенце, мокрые волосы облепили ее лицо, шею, плечи.

Аня повесила халат на крючок.

— Мама, а почему сгорел дедушкин сарай? Что случилось?

И вдруг мамино лицо задрожало и исказилось. Опухшие, посиневшие губы растянулись, и мама заплакала. Плача, она выбралась из ванны, натянула халат и, оставляя за собой мокрый след, босиком побрела в спальню. Аня хотела последовать за ней, но мама остановила ее:

— Не ходи…

— Я подушку поправлю.

Аня шмыгнула к кровати, взбила подушку, подождала, пока мама ляжет, затем укрыла ее одеялом и помчалась в свою комнату. Торопливо отжала тряпку, вынесла ведро в коридор, вернулась и вытерла расплескавшуюся воду. После этого она заглянула в спальню:

— Мамочка, тебе что-нибудь принести?

— Дай мне телефон.

Аня осторожно перенесла телефон с тумбочки, стоявшей в коридоре, на край кровати. Лежа на боку, мама позвонила дедушке и бодрым голосом сообщила, что ее не отпускают с работы.

— …Извини, папа, скоро квартальный отчет… Хорошо, мы с Анютой в субботу приедем. Пока…

Она положила трубку и натянула одеяло на плечи.

— Может, поешь? — робко спросила Аня. — У тебя тут кровь, — она коснулась пальцем своей верхней губы.

— Я не хочу есть… Дай мне перекись и вату. И зеркало…

Аня побежала в кухню и вернулась с зеркальцем в овальной пластмассовой рамке с черно-белой фотографией Зеркальной струи на обратной стороне и картонной коробкой из-под утюга, выполнявшей роль аптечки. Лекарств в аптечке было немного — несколько начатых упаковок аспирина, анальгина и димедрола, бинт, вата и стеклянные бутылочки с валерьянкой, перекисью, йодом и зеленкой.

— Спасибо, — сказала мама, не открывая глаз, — иди к себе… Дверь закрой…

Аня тихонько прикрыла дверь и, чувствуя себя как никогда нужной маме, с воодушевлением вытерла капли воды на полу в коридоре, потом вымыла пол в кухне, прополоскала тряпку, лежащую у порога, и, удовлетворенная, поставила чайник на плиту.

— Мама, ты чаю хочешь? — спросила девочка, приоткрыв дверь.

— Нет, — бесцветным голосом ответила мама.

— А я буду.

— Поешь… Колбасу возьми, сыр…

— Мама, я дедушке позвоню…

— Не надо, ты уже в школе должна быть…

— Я скажу, что простудилась.

— Хорошо, позвони, только лишнего не ляпни… — простонала мама.

Аня кинулась к телефону и набрала сначала код района, а потом дедушкин номер. Дедушка долго не подходил к телефону, и она уже собиралась положить трубку, но тут в трубке щелкнуло и хриплый голос произнес:

— Да, слушаю!

Аня невольно улыбнулась. Слышать дедушку Рому — это как на солнышке греться.

— Дедуля, это я, привет…

— Привет, моя хорошая…

— Деда, мама сказала, что у тебя хлев сгорел…

— Да, Анютка, сгорел, одни стены остались.

— Вот горе… А где теперь Клякса будет жить?

— В дровяном сарае, пока я новую крышу не поставлю. Да и тепло еще, она и на улице пожить может.

— А ты не обжегся?

— Нет, не обжегся.

— А сильно горело? — Аня вспомнила, как однажды вспыхнул большой киоск на их улице. Казалось, пылать будет долго, но огонь охватил его в считаные минуты и уничтожил задолго до приезда пожарных.

— Ну как тебе сказать? Сильно. Если бы не Рекс, не знаю, чем бы все закончилось. Это он разбудил меня, и я успел вывести Кляксу…

— Молодец Рекс!

— Ага. Он возле меня крутится, привет тебе передает.

— И ты ему передай.

— Передам. Анюта, а почему ты не в школе?

— Я простудилась. — И для подтверждения своих слов девочка так кашлянула, что у нее и вправду запершило в горле.

— Что, опять мороженое ела?

— Ага, ела, — с готовностью ответила Аня.

— Это плохо, тебе горлышко беречь надо. А мама ничего мне не сказала…

— Она не хотела тебя огорчать. Тебе и так досталось…

— Это точно.

— Деда, а чего хлев загорелся?

— Не знаю… Может, замыкание…

— Может… — задумчиво сказала Аня.

— А ты горлышко лечишь?

— Конечно! Я горячее молоко с медом пью, так что скоро все пройдет.

— Молодец. Я вам еще меда дам, мне тут привезли. И липу сушеную дам. Ладно, солнышко, мне делами надо заниматься. Я вечером позвоню.

— Хорошо, дедуля, мы будем ждать. Извини, что мама не приехала…

— Ничего, ей работать надо.

— Я по тебе скучаю.

— И я.