Замуж — никогда

…Аня с Димой разговаривали полтора часа. Ни о чем и обо всем. Они перешли на «ты». Аня перенесла телефон в свою комнату и села на край дивана. Дима сыпал анекдотами, и она смеялась до колик в животе. Он рассказал о лаборатории, о младших научных сотрудниках, о шефе, выращивающем орхидеи в мансарде лабораторного корпуса. О том, что их лаборатория находится на окраине города и сотрудников отвозит туда служебный автобус, и что в прошлом году он ездил в Ганновер на всемирную выставку — у их фирмы там был свой павильон. Аня рассказала ему о магазине, в котором работает, о том, что в свободное время больше всего любит читать. Цветы она тоже любит, но вот орхидеи… Если честно, не очень.

— Почему? — удивился Дима.

— Потому что они очень нежные и хрупкие.

— И что же в этом плохого?

Что в этом плохого? Наверное, дело не в орхидеях, а в ней самой — ее раздражает их нежность и хрупкость. И капризность. Однажды ее подружка сетовала, глядя на увядающую орхидею: «Как же так? Грунт купила дорогущий, поливаю из градуированной колбочки, чтобы ни на миллилитр не ошибиться, соблюдаю все правила, а цветок все равно вянет!» Глядя на эту орхидею, Аня не испытывала ничего, кроме глухого раздражения. Ей хотелось сказать подруге: «Не окружай себя такими капризными существами — от них одни проблемы».

— Да ничего в этом нет плохого, — хмыкнула Аня, — просто забот много.

— А у тебя дома есть цветы?

— Нету.

— Почему?

— Почему? — повторила Аня. — Потому, что я могу забыть их полить, и тогда цветочки засохнут. Знаешь, живое существо в доме — это ответственность, а мне и Женьки хватает. — Она коротко засмеялась.

— Аня, скажи, пожалуйста, — Дима запнулся и сразу продолжил: — А что ты делаешь завтра вечером?

— Завтра? — Ее сердечко забилось, как птичка в клетке, стремящаяся вот прямо сейчас вырваться наружу и полететь к дому с почтой на первом этаже. — Ничего.

— Может, посидим где-нибудь, кофе выпьем?

— Да, хорошо. С удовольствием…

— Во сколько заканчивается твой рабочий день?

— В пять.

— И мой тоже в пять. А возле твоего магазина я буду где-то в половине шестого.

— Хорошо, тогда я буду ждать тебя прямо у входа.

— Отлично. Значит, до завтра?

— До завтра…

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Аня положила трубку и тут же услышала из-за двери:

— Я могу войти?

— Входи.

— Я все слышал. — Женя прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки.

— Ну и что?

— Значит, у вас завтра свиданка? — Женька приподнял бровь.

— Да, у нас завтра свидание.

— Ну, — мальчик пожал плечами, — смотри…

— Хорошо, буду смотреть.

— Если что — скажи мне.

— Хорошо, скажу, мой защитник. — Аня улыбнулась и встала.

— А ты не лыбься, я действительно твой защитник. До сих пор жалею, что не начистил рожу Игорю…

— Ты был еще маленький.

— Год назад я был маленький?!

— Да, год назад ты был маленький, и не спорь со мной.

— Хорошо… — Женя нахмурился. — Но теперь-то я уже большой?

— Да, теперь ты большой, — засмеялась Аня.

— Отлично. Тогда пусть этот урод не попадается мне на глаза.

— Игорь когда-то обязательно попадется тебе на глаза, мы живем в одном городе, но, увидев его, ты пройдешь мимо.

— Не пройду! — почти прорычал Женя.

— Не превращайся в урода! — Аня сверкнула на брата глазами.

— А ты не связывайся с уродами!

— Я и не связываюсь! — Она схватила телефон.

— Связываешься!

— Ты о чем? — Аня нахмурилась.

— О том, что ты об этом Дмитрии еще ничего не знаешь, а уже согласилась с ним встретиться.

— А как я могу узнать его, если не встречусь? У него на лбу не написано, какой он, — буркнула Аня. — Дай пройти.

— Ну, смотри! Пусть только попробует тебя обидеть, и я его убью! — петушился Женя.

Аня посмотрела на брата и вдруг увидела в его глазах страдание и растерянность.

— Женька, — она улыбнулась и погладила мальчика по плечу, — не волнуйся, все будет хорошо.

— Посмотрим. — Он сдвинул брови.

— Хорошо, посмотрим. А теперь дай мне пройти.

Женя попятился в коридор. Аня вышла за ним и поставила телефон на тумбочку.

— Кефир будешь? — спросила она.

— Буду.

Брат выпил кефир, пожелал ей спокойной ночи и пошел к себе.