Замурованная царица. Иосиф в стране фараона

Они вошли в келью жреца. Это была обширная комната, в которую свет проникал сквозь отверстия в потолке, затянутые прозрачным, как стекло, сплавом из белого финикийского песка, в виде дани получаемого ежегодно от царей Цаги (часть прибрежной Финикии). На столиках из гранита и на пьедесталах стояли золотые и серебряные изображения богов, сковородки для курений в храме, жертвенные блюда и систры – род металлических трещоток, употреблявшихся при богослужениях.

– Я знаю больше, чем та, которая прислала тебя ко мне, – сказал жрец, усаживая своего гостя. – Великая богиня мне все открыла… Тот, кто хочет похитить у нас Египет, идет оттуда, с той стороны света, где встает Горус. Он забыл благодеяния Египта и его богов. Когда, по исходе из нашей священной земли, он сорок лет скитался в пустыне, оставленный нашими богами, то отчаяние заставило его вспомнить о них, вспомнить о священном Аписе. Но в их стадах Апис не появлялся – и тогда они сделали себе золотого Аписа и поклонялись ему. А теперь, вероятно, и его забыли – своего бога нашли, какого-то «единого».

Жрец говорил порывисто, страстно. Куда девалась его скептическая улыбка! Старое лицо оживилось, глаза блестели.

– Они называют себя единственным народом Божиим и забывают, как их поражали фараоны, – продолжал жрец. – А теперь они подослали нам красивого хамелеона, который ослепил очи того, кого я не хочу называть по имени. И этот хамелеон уже превратился в ихневмона, который хочет пожрать яйца великого нильского крокодила. Но великая Сохет не допустит этого, не допустит! Это говорит ее устами ее верховный жрец Ири!

Бокакамон был поражен. Он не ожидал такой страстности от ожиревшего жреца. В последние годы он видел Ири только при богослужениях и торжественных процессиях, когда лица жрецов бывают непроницаемы и бесстрастны, как лица сфинксов.

– Ты знаешь Пенхи, бывшего смотрителя стад фараона? – спросил он, когда жрец умолк.

– Я ли не знаю его! – с прежней страстностью воскликнул Ири. – А ты знаешь его внучку, маленькую Хену?

– Слышал о ней… Говорят, что она удостоилась получить из очей великого бога Аписа божественный огонь?

– Да, получила, – отвечал жрец. – Но этого мало.

– Как мало, святой отец! – удивился Бокакамон.

– Это еще не все, что нужно для дела… Что нам нужно?

– Спасти Египет от врага.

– А кто его враг?

– Ты сам знаешь, святой отец, – уклончиво отвечал старый царедворец. – Имени его я не назову.

– Имя его – нильский крокодил, живущий на суше, я уже назвал его.

– Так что нам нужно, чтобы… сделать его зубы безвредными?

– Нам нужна та девочка – Хену.

– Но она наша: у ее деда Пенхи и у Бокакамона – одно сердце, и в том сердце сидит скорпион.

– Крокодил! – поправил его жрец.

Бокакамон вздрогнул. Неужели этот страшный служитель Сохет слышал его разговор с царицей Тиа? Или эту тайну сообщила ему сама богиня? Ведь вчера Бокакамон прямо сказал жене фараона, что у Пенхи в сердце крокодил.

Хитрый жрец заметил смущение своего собеседника.

– Не бойся, – сказал он, – крокодил и у меня в сердце… Я сказал не все: божественная девочка вооружена огнем очей Аписа; но это не все.

– Чего же ей недостает? – спросил Бокакамон.

– Апис дал ей свое творческое семя, но не дал поля, где посеять это семя, чтобы оно дало плод, – загадочно отвечал жрец.

– Кто же может дать это поле?

– Великая богиня Сохет: она, которая родила всех богов, даст это поле, даст сосуд для оплодотворения семени бога Аписа. Ты знаешь, где живет Пенхи? – спросил жрец.

– Знаю, святой отец: на восточном берегу Нила, за верхней группой пальм Амона.

– Пришли его ко мне, но только не теперь.

– Когда же, святой отец?

– Когда золотые рога месяца обратятся от запада к востоку.

– Теперь, по ночам, на небе стоит полная темь, – как бы соображая что-то, проговорил Бокакамон. – Дней через семь?

– Он сам это сообразит: Пенхи – человек сведущий в небесных кругах.

– Что же мне теперь сказать пославшей меня? – спросил Бокакамон.

– А то, что я тебе сказал от имени богини Сохет.

– Хвала ее жрецу, великому Ири! – сказал Бокакамон.

– Да, – как бы спохватился жрец, – не забудь, Пенхи должен прийти с божественной, священной девочкой.

V Победа

Прошло семь дней.

В стовратных Фивах снова то же оживление, какое было в день венчания на царство Рамзеса III. Народ снова толпился у храма Амона-Горуса. Музыка играла торжественный марш. Из храма показалось несомое жрецами изображение божества. Впереди шел верховный жрец Амон-Мерибаст, держа в руках свиток папируса.

По знаку жреца музыка стихла. Тогда Амон-Мерибаст показал народу папирус.

– Смотрите! – громко провозгласил он. – Вот слово великого фараона: он извещает свой народ о дарованной ему богом Монту[13] победе над презренными царями земли Либу.

Радостные крики огласили воздух:

– Слава великому богу Монту! Слава пресветлому Амону-Горусу!

Верховный жрец снова поднял над головой папирус.

– Слушайте, сыны земли фараонов! – громко сказал он и развернул свиток.

Водворилась тишина. Слышен был только клекот орлов в синем небе.