Замочить Того. Полный текст

—  Так эти потомки обезьян бездарно угробили практически все средства, вложенные нами в их флот.  Год дэм! На их долбанных островах за сто лет не насобирать ликвидного товара даже для того, чтобы вернуть нам наши инвестиции.

—  Дэвид, я ещё тогда предупреждал вас о рисках, связанных с этим проектом.

—  Вы ещё вспомните мнение моей мамы, чтоб она была здорова! Вы понимаете, что нам не простят таких потерь? Вся эта стая «друзей» единодушно решит — Акела промахнулся, и, готовясь вонзить клыки, начнёт выбирать места поаппетитнее.

—  К сожалению, в Аннаполисе мне ответили однозначно — после того, как Того лично завёл лучшую часть флота на русские мины, у самураев не осталось никаких шансов. Даже если бритты продадут им новую эскадру, рассматривать её как боевую силу можно будет в лучшем случае через год. Думаете, сибирские медведи дадут жёлтым время на подготовку?

Сидящий в кресле у окна немолодой, когда-то темноволосый, а теперь почти полностью седой мужчина протянул руку, унизанными массивными перстнями пальцами взял из пепельницы дымящуюся сигару и не спеша, со вкусом затянулся.

—  Всё-таки гаванские сигары это гаванские сигары, Айзек. Не хотите одну?

—  Нет, спасибо. Считаете, нашему флоту опять стоит поработать?

—  Вы ловите мои мысли на лету, Айзек, за что и ценю. Не зря же мы вкладывали средства в постройку всех этих крейсеров и айронкладов. Они должны защищать Соединённые Штаты. В том числе и наши инвестиции, Айзек, иначе на кой чёрт нам нужна наша конституция?

—  Это справедливо, Дэвид.

Над Чикаго светит Солнце, а над Порт-Артуром ещё висит непроглядная тьма. Светомаскировку никто не отменял, и от этого ночь кажется даже темнее, чем на самом деле.

Городское кладбище в эту пору, как обычно, трудно назвать популярным местом для прогулок, но у одной из могил всё-таки имеется посетитель.  Если бы Николай мог его видеть, обязательно поразился бы — так этот человек схож с его случайным ресторанным собеседником, тем самым бородатым писателем, рассуждавшим о перипетиях российской истории без акцента.

Хотя при внимательном рассмотрении всё-таки нашлись бы отличия. Или нет?

Посетитель распахивает чёрный плащ (не слишком ли много последнее время в Артуре чёрных плащей?) и достаёт небольшую лопатку.  Разрывает не успевшую ещё слежаться  землю, плюёт в ямку, сморкается в неё, после чего вырывает у себя ребро и вгоняет в грунт до самого основания.

— По праву крови моей! Во имя Плана и Процента, Малого Тиража и Криворукого Иллюстратора, силой Великого Охредитора приказываю тебе — восстань, стань для меня крайней плотью, исполнителем помыслов и воплотителем чаяний! Под сенью плаща моего будешь творить и вытворять! Налагаю крепкие я узы! Будешь писать без паузы!

Из глубины послышался треск сминаемых досок, земля на  могиле зашевелилась, вспучилась, и из недр, разгребая грунт, выбрался погребённый недавно Гюнтер Хрюнинг, зомби.

Зловещий незнакомец оказался махровым некромантом.

            Вот и весна наступила.  Солнышко, благодать. Дамы начинают снимать излишние одежды. Оно, конечно, не начало двадцать первого века, здесь и в жару много не увидишь, длина подолов от погоды практически не зависит, но всё же греет душу, этого не отнять.

            Бухта практически пуста — эскадра, объединившись с Владивостокским отрядом, старательно гоняет от корейских берегов Камимуру и японские транспорты. Из Чемульпо вылез-таки Колчак, что даёт надежду на то, что экипажи двух тамошних крейсеров всё же не сопьются от бездолья и ощущения невероятной своей крутизны.

            Быстроходные бронепалубники сейчас носятся вдоль японских берегов, спасают тамошних рыбаков от опасностей, связанных с выходом в море. Заодно любопытствуют, какие такие товары нынче в Японии популярны? Вряд ли транспортные суда повезут товар, не пользующийся спросом. Любопытство капитанов настолько велико, что часть пароходов приходится разгружать в Дальнем. Да и сами торговые лоханки не простаивают — нам тоже есть чего возить. Например, китайских гастарбайтеров. Тех самых, что вахтовым методом строят железную дорогу. Там по большей части китайцы и работают. Ну, и военные бродят — надо же за строителями приглядывать. Дорогу новую так и прозывают: военно-китайская железная дорога.  Или всё-таки в КВЖД переименовать?

            У стенки ремонтного завода обеспеченные должным количеством горючего работники с энтузиазмом копошатся на выуженном из глубин Голубиной бухты броненосце. Названия ему пока не придумали, так Микасой и зовут. Не страшно, был бы броненосец, а кличка найдётся. 

            Наместник ещё пару раз прошёлся вдоль дорожки. Вот вроде всё хорошо, а на душе неспокойно. Что-то чует задница, не прошли для неё даром годы тренировок. Если б ещё она говорить научилась, цены бы ей не было.

            Впрочем, средство от душевного раздрая у Александра имелось. Чтобы на душе полегчало, надо супостату какую-нибудь пакость устроить.

            —   Запийсало!

            —  Я! — молодцевато подскочил к наместнику верный адъютант