Заметки летописца

«No temo la paliza
Que lo dice usted de risф
Y con sonrisa
Y alejandose de prisa».

(«Не боюсь палки
Ибо говорите ради смѣха,
И съ улыбкой,
И поспѣшно отходя*).

„Это,“ ясно, была импровизація. Я остановился.

„Кто васъ выучилъ этой пѣснѣ? Сами вы ее сочинили, сейчасъ же?

„Но импровизаторъ, видя, что я возвращаюсь, запрыгалъ снова и перебѣжалъ на другую сторону, оглядываясь, чтобы не получитъ обѣщанную paliza.

«Напрасно я увѣрялъ его въ своихъ мирныхъ намѣреніяхъ» и пр.

Словомъ, путешественникъ съ большимъ трудомъ добился признанія, что пѣсенка была импровизирована. Ничего нѣтъ мудренаго, что мальчикъ испугался. Гдѣ же бѣдному испанскому мальчику понять то удивительное сочетаніе гуманности и грубости, просвѣщенія и потемокъ, которое нѣтъ-нѣтъ да и выкажется у насъ въ полномъ своемъ блескѣ. Человѣкъ грозитъ ему палкой; но вдругъ разнѣживается при одной мысли объ импровизаціи, начинаетъ заговаривать, говоритъ ему вы (это вы — прелестно! особенно послѣ палки!) и пр. Какъ тутъ не испугаться! Мальчикъ думалъ, что это западня, что его хотятъ прибить; а выходитъ не западня, а тончайшее просвѣщеніе, любовь къ импровизаціямъ и въ изученію народной жизни. Но главное, вы и палка. Обѣ эти противоположности совершенно гармонируютъ одна съ другой у нашихъ путешествующихъ Вадимовъ и въ петербургскомъ «Голосѣ».

Мракъ неизвѣстности

Начало междоусобія, возникшаго между Современникомъ и Русскимъ Словомъ, было мною своевременно занесено въ сіи замѣтки. Уже тогда, при самомъ началѣ этихъ громкихъ событій, взволновавшихъ и донынѣ волнующихъ петербургскую журналистику, я выразилъ убѣжденіе, что читателямъ нечего ждать отъ этой полемики, что она ничего не уяснитъ, ничего не разрѣшитъ, ибо нѣтъ въ ней зерна, которое могло бы принести какой либо существенный плодъ. Предсказаніе мое оправдалось самымъ блистательнымъ образомъ. Полгода полемики ничего не принесли, не дала ни единой крупицы пищи для ума и сердца. Была пища только для одного смѣха, да мы нынче что-то не такъ веселы, чтобъ охотно смѣяться.

Тѣмъ не менѣе, ея, отчасти по обязанности, отчасти по самой невозможности на моемъ мѣстѣ уклониться отъ зрѣлища, прилежно слѣдилъ за этими событіями, ознаменовавшими текущій годъ въ исторіи нашей словесности. Съ той или другой стороны, но зрѣлище могло же представить что нибудь любопытное.

И дѣйствительно, въ настоящую минуту, напримѣръ, дѣло имѣетъ самый необыкновенный и странный видъ. Именно, все поле междоусобной битвы вдругъ покрылось непроницаемою завѣсою. Гдѣ, что и какъ, ничего не видно; все окружено глубокимъ мракомъ неизвѣстности.

Всѣ вѣдь знаютъ въ чемъ дѣло. Дѣло въ томъ, расходится ли г. Щедринъ съ «Современникомъ», или не расходится? Дѣйствительно ли онъ сперва не имѣлъ своихъ мыслей, а потомъ откуда-то ихъ набрался? Согласенъ ли «Современникъ» съ тѣмъ, что говорилъ г. Щедринъ противъ романа «Что дѣлать?», или же «Современникъ» не отступаетъ отъ этого романа и потому изгоняетъ г. Щедрина?

Опять повторяю, эти вопросы, по моему мнѣнію, не имѣютъ ни малѣйшей важности и существенности; но вѣдь въ нихъ и только въ нихъ все дѣло, изъ-за нихъ поднялась вся эта буря. И что же? Вдругъ, передъ глазами нетерпѣливой публики рѣшеніе этихъ вопросовъ застилается непроницаемымъ туманомъ. Въ іюльской книжкѣ Современника есть по этому поводу двѣ полемическія статьи противъ «Эпохи», Чего только тамъ не наговорено! Но о дѣлѣ — ни гугу, ни слова. Мертвое молчаніе, полный мракъ неизвѣстности.

Одна только фраза показалась мнѣ какъ будто слабымъ лучемъ, блеснувшимъ въ этомъ мракѣ. Именно, говоря о полемикѣ съ «Эпохой», «Современникъ» пишетъ въ одномъ мѣстѣ: «г. Щедринъ можетъ поступить, какъ ему угодно, или плюнуть на васъ, или отвѣчать вамъ». Эта фраза, какъ мнѣ показалось, подаетъ нѣкоторую надежду въ пользу г. Щедрина. Въ ней есть нѣчто подобострастное, какъ бы лакейское.

Впрочемъ, можетъ быть я слишкомъ тонко толкую слова «Современника». Во всякомъ случаѣ на такія соображенія твердо полагаться нельзя. Ну, а ничего болѣе положительнаго въ статьяхъ нѣтъ, такъ что судьбы нигилистическаго раскола сокрыты въ мракѣ грядущаго.

Кстати скажу ужь и объ этихъ двухъ статьяхъ. Взятыя сами по себѣ, онѣ составляютъ также весьма замѣчательное явленіе въ нашей литературѣ, стоющее занесенія въ лѣтопись не менѣе, чѣмъ расколъ въ нигилистахъ. По фразѣ, которую я сейчасъ привелъ, читатель уже можетъ судить о тонѣ, которымъ статьи написаны. Тонъ этотъ, мнѣ кажется, можно вполнѣ изобразить такою рѣчью: «вы насъ бьете по лицу (буквальныя слова одной изъ статей), а мы плюемъ на васъ». Все это метафоры, читатель, разумѣется, метафоры!