Заметки

Салават Назипов Заметки

Рождение и затмение

Лето 1990 года было довольно жарким. Мы с братом ждали его с особым нетерпением – по срокам в конце июля должен был родиться братик или сестричка (тогда УЗИ еще не были в ходу или родители скрыли от нас информацию). Хотя, сестричку ждала, казалось, только мама – она единственная покупала вещи "для девочек".

К тому же, мы читали в газетах и папа нас настраивал, 22-го июля можно было полюбоваться еще и солнечным затмением, первым, который мы могли увидеть воочию. За таким приятным ожиданием, наступило 21-е число. На улице жара, мы всей семьей дома, ждем, когда маму увезут в родильный дом. Мы с братом, 9 и 7 лет, потихоньку устраиваем кавардак дома. Родители решили, что будет лучше, если мы поедем в лес развеяться. Маму брать, конечно, рискованно, поэтому она оставалась (под присмотром соседки). После нашего с братом недолгого сопротивления, поехали. Вернулись через несколько часов, конечно, узнали, что маму увезли в роддом. Помню прямо расстроились, хотя, сейчас думаю – нас родители специально удалили из дома, чтобы лишних впечатлений не набрались. Оставалось только ждать. Ранним утром, нас разбудил папа, – теперь у нас родился братишка))) Сборы были недолгими, мы успели посмотреть затмение, потом поехали в роддом, как помню – на велосипеде (была у папы машина, на ночь ставили ее в гараж деда, чтобы туда доехать все равно надо было проехать больничный квартал, так что жать просто не стали). Мама пыталась в окно показать братишку, да я ничего с улицы, конечно, не разглядели.

Через несколько дней, маму выписали, забирали вместе. Имя выбирали долго, папа очень хотел назвать Иршат, да "не прошло". Поэтому – Ильмир, уже 34 года сегодня, как одно мгновение....

По семейной легенде, когда Ильмира привезли, и я, семилетний, выросший со старшим братом, прикинул, сколько лет пройдет, пока ребенок вырастет, и мы сможем играть с ним, – тут же маме и выдал:

– Ну все, теперь ему нужен свой братишка.

******************************

90/9/1

В период обучения в школе и в университете, я часто слышал, читал смешные случаи из жизни студентов, да и был свидетелем, и они все потихоньку складывались в некую систему, которая в итоге и приобрела форму, попавшую в заголовок.

90 % смешного в жизни студента – это "текучка", все что смешно "в этот момент". Это и повседневные приколы, и повторяющие ситуации, коих в жизни студентов полно.

– А помнишь, на той неделе были там-то и угорали!

–Да))

– А помнишь, о чем шутили-то?

–Да нет… Но было классно!.

Это вот все оттуда.

9 % следующие – это вот те, которые не проходят цензуру и самоцензуру. Я подразумеваю истории, которые начинаются, как правило одинаково – "Решили мы как-то по бутылочке пивка выпить…", " Стоим мы, курим....", " Зашли к нам как-то парни с пивом....". Это не расскажешь в любой компании, особенно родителей). Сюда же относятся истории, где фигурирует тогда студент, а сейчас он(она) некое должностное лицо, скажем, председатель сельсовета, ну, или выше. Для сохранения "лица", опять-таки, история хранится бережно и ее можно услышать только в кругу самых-самых друзей.

1 % – это вот те самые истории, которые можно рассказывать абсолютно всем. В них нет алкоголя (ну,он может быть на вторых ролях), или нет и тех, репутацию которых надо поберечь.

Фокус в том, что 9%-ые истории – как правило, самые смешные. Ибо, как сказал сатирик Михаил Задорнов, нельзя без юмора относиться к тому, что делал вчера (после употребления).

Приведу пару примеров)

Случилось это на четвертом курсе учебы. Я тогда работал под началом своего научного руководителя (далее – НК), писал курсовую. Так это несколько важно для повествования, немного "занудства" – надо было из некоторых условий получить уравнение и решить его (требовалось доказать, что только при таких условиях можно получить уравнения, которые решаются). В какой-то момент, я получил уравнение, вид которых я никогда до этого не видел, даже на лекциях. Пришлось поискать в учебниках, где я нашел замечательную теорию, применил ее и даже получил решение. Радостно все записал и пошел к НК. Он сильно удивился, мы минут десять спорили насчет обоснованности таких результатов; в конец концов, НК вдруг говорит: