Замерзший (ЛП)

Все за столом уставились на меня, и я предусмотрительно не лезу в бочку. Я встаю, и ухожу. У меня нет намерения лечь спать, но когда я ложусь на кровать, тяжесть последних нескольких дней внезапно становится невыносимой.

Я просыпаюсь от стука в мою дверь.

Теперь я замерз, приятный гул от алкоголя заменился чувством вины и сожаления и вещами, которые я хотел бы по возможности изменить. Снаружи темно, до восхода солнца еще несколько часов. Я не мог долго спать.

Очередной стук, в этот раз менее терпеливый.

- Входите.

Бри входит и швыряет что-то на мою кровать.

- Я порылась в вещах и нашла вот это в сумке Оуэна. Я подумала что ты, возможно, захочешь это.

Мои пальцы смыкаются на рукоятке маленького ножа обернутого в кожу. Я вынимаю его из чехла. Пара опилок падает на мое колено и воспоминания о деревянной утке, с которой мы с Блейном играли детьми, ошеломляют меня. Это был подарок нашего отца, сделанный его руками этим самым ножом. «Везерсби» вырезано на рукоятке.

У меня перехватывает дыхание, когда я выдыхаю, и я застреваю между желанием рассмеяться и необходимостью плакать. Я смотрю на Бри, и не могу заставить свой рот произнести спасибо, но она все равно, должно быть, поняла меня, потому что она говорит:

- Не стоит благодарности.

Мои глаза следят за ней. Изгиб ее бровей, ее изящная шея, форма ключицы, которая была скрыта под громоздкими одеяниями, похоже, по жизни. Бри поворачивается, намереваясь уйти, и я хватаю ее за запястья и тяну к себе.

Она нахмуривается.

- Мне нужно идти, сейчас.

- Нет тебе не нужно.

- Да. Мне нужно. - Она высвобождается с моих объятий.

Я привстаю, свешивая ноги с матраса.

- Бри, я был не прав. Насчет нас. Насчет всего. Я должен был...

- Я не твой утешительный приз, - огрызается она.

Я не сразу осознаю, что она имеет в виду.

- Нет. Это не то, о чем ты подумала. Мне всегда была нужна... Я просто... Я думал... - Но я знаю, что я несу околесицу. Я все еще полусонный и взволнованный от возврата мне ножа Оуэна, страдающий от того, как сильно мне нужно затащить Бри в мою постель, раздеть ее и дотронуться до нее везде и своими губами сказать ей все, что я недавно понял и что в данный момент мне так плохо удается выразить.

- Грей, ты сказал мне, что ты нуждаешься в ней больше, чем во мне. Это то, что ты подразумевал той ночью на пляже. Так что же случится, когда ты увидишь ее снова? Ее настоящую? Что тогда? - Она складывает руки на груди. - Если тебе было недостаточно меня раньше, я не понимаю, почему что-то может измениться сейчас.

Она направляется в коридор и я зазевавшись, выхожу за ней, все еще пытаясь осознать ее слова.

- Но вместе мы сильнее, - говорю я. - Мы оба знаем это.

Она останавливается возле дверного прохода.

- Да. Мы сильнее.

- Так в чем проблема?

- Проблема в том, что я тебе сказала то, что никому больше не говорила. Я позволила тебе приблизиться ко мне. Я перестала держать оборону и позволила себе открыться. Я доверилась тебе, чтобы не разрушить то, что у нас было, и затем я почувствовала себя такой уязвимой, такой беззащитной, такой инородной в своем теле, что я не могла думать трезво. Я все еще чувствую себя таким образом, и, Грей, я это ненавижу! Я ненавижу, что ты можешь сделать меня такой слабой.

Так вот, что она имела в виду, когда говорила о слабости в Бурге. Я думаю, что теперь я понял ее, потому что часть меня так привязалась к ней, что она тоже заставила меня почувствовать себя слабым. Слабым, когда ее нет рядом. Менее сильным, чем когда мы вместе. Я хочу сказать ей это, но выразить это словами мне кажется слишком сложно.

Она открывает дверь.

- Не уходи, - все, что я умудряюсь сказать. - Пожалуйста?

Но Бри качает своей головой.

- Я уже отдала тебе все, Грей, и я не сделаю этого снова. Я ставлю себя на первое место.

ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

УЖЕ НАСТАЕТ ПОЛДЕНЬ, КОГДА ВОЗВРАЩАЕТСЯ Адам.

Наше снаряжение собрано — команда находится в тревожном состоянии. Я сижу на своей кровати, затачивая нож Оуэна, и обдумываю наш разговор с Бри, когда слышу приближающийся вертолет. Я вставляю нож в ножны и несусь из комнаты.

Адам выпрыгивает из машины, когда я выскакиваю наружу. Элия выходит следующий, и, наконец, появляется Блейн. У него на плече беззаботно болтается сумка, и он так широко улыбается, что означает, насколько я помню, что он счастлив. Мы друг друга пинаем - наше приветствие эта серия игривых толчков, которые прерываются в тот момент, когда один из нас срывается и заключает другого в объятья.

Это мой брат. Это то, что я должен был почувствовать в тот день в Стоунуолле: абсолютная легкость и уверенность. Я до сих пор не понимаю, как я был одурачен Копией даже в этих коротких моментах.

- Надеюсь, это не слишком много для тебя, - шучу я, толкая его. - Учитывая твое нестабильное, выздоравливающее состояние и все такое.

Он отпихивает меня.

- Я снова как огурчик. Может даже мне удастся обогнать тебя, если ты не следишь за собой.

- Я в этом не сомневаюсь. Я получил ножом в ногу две ночи назад.