Залы моего дома (ЛП)

Рениор, однако, не только отказался меня приветствовать, он даже не потрудился поднять голову в знак приветствия. И когда один из солдат вежливо предложил мне часть трапезы, Рениор сказал:

— Принц синдарин вряд ли удосужится разделить трапезу с нами, скромным народом, Телион. И у нас и так мало припасов, чтобы делить их с тем, кто еще не ничего не сделал чтобы их заработать.

Я никогда не ожидал к себе особого отношения из-за моего происхождения и ранга, но явная враждебность меня обескуражила. Двое воинов из королевской гвардии позади меня обнажили свои мечи, но я махнул им рукой, успокаивая.

— Я должен извиниться за моего товарища, — сказал Телион. — Он пробыл слишком долго на границе и начинает вести себя как орк. И воняет так же.

Эльфы вокруг нас засмеялись, а Рениор просто зарычал, покачал головой и снова принялся за еду. Тогда мы избежали кровопролития, но это был не последний раз, когда он открыто бросал мне вызов. Он часто отказывался идти в патруль вместе со мной.

— Сияющие доспехи его телохранителей словно мишень на спине, — говорил Рениор.

Он просто ненавидел мои доспехи.

— Как эти доспехи остаются такими чистыми? Они новенькие или эти двое стражников следуют за тобой повсюду и вылизывают их?

Я пытался сгладить ситуацию. Раньше мне уже приходилось иметь дело с трудными воинами, которые не знали, что я заработал свой ранг кровью и потом, а не получил его только из-за статуса принца.

Я твердил себе, что со временем он успокоится. Но даже после нескольких месяцев службы, когда все поняли, что я опытный воин, надежный товарищ и компетентный лидер патруля, ему было трудно угодить. Он с наслаждением пытался вывести меня из себя.

В первый раз, когда я спас ему жизнь, он отказался признать это, пока не спас меня в ответ.

— Теперь мы в расчете, — бросил он небрежно.

Во второй раз, когда я спас ему жизнь, он разозлился на меня и сказал, что я не имею права рисковать своей жизнью. Когда мы вернулись в лагерь, он начал махать кулаками, и я был так зол, что ответил тем же. И нас обоих наказали.

Впервые в жизни меня назначили работать в уборных. Мои телохранители веселились от души. Они как обычно находились поблизости, чтобы защитить меня (хотя на меня вряд ли могли напасть в этом месте), и никак не комментировали наказание, но в их глазах было веселье.

Благодаря наказанию мы с Рениором не пошли в патруль, который попал в засаду. Большинство воинов, что остались на нашей заставе, пошли на выручку. Рениор, я и двое моих стражников были самыми умелыми и опытными воинами. Я был принцем, значит выше всех по рангу, но Рениор превосходил меня в воинском звании благодаря долгим годам службы. Он знал эту местность лучше меня, и хотя я уступил ему командование, он почему-то колебался. Но, в конце концов, он неохотно начал отдавать приказы.

Два эльфа, лично отобранные отцом в качестве моих телохранителей, хотели, чтобы я остался на заставе, но тогда им пришлось бы уехать вместо меня. Они хотели, чтобы со мной на заставе остался один из них, но тогда в спасательном отряде будет мало опытных воинов. В конце концов, Рениор, я и старший из двух моих стражников, выступили с несколькими воинами, в то время как второй мой телохранитель остался на заставе.

Мы довольно просто вернули наших воинов, к счастью обошлось без потерь, хотя с серьезными, но не опасными для жизни травмами. Рениор помогал раненому Телиону, с которым у него по необъяснимым причинам была особая связь. Рениор отвлекся, и у меня не было времени на раздумья, когда они оказались в опасности. Я бросился к Рениору, оттолкнув двух друзей в сторону и свалившись вместе с ними на землю. Стрела пролетела мимо, поцарапав мою голову.

Я лежал на спине, ошеломленно глядя на звезды. Наконечники стрелы орков были зазубренными, тяжелыми и толстыми, и стрела не только ударила меня, как молот, но и вырвала кусок плоти. Я почувствовал раскаленную добела боль от пореза, что шел от левой брови к уху, и до основания шеи.

Мой телохранитель и окружающие нас эльфы быстро расправились с нападающими, в то время как Рениор подполз ко мне и прижал кусок ткани к длинной кровоточащей ране. Раны на голове всегда сильно кровоточили.

— С тобой все будет в порядке. С тобой все будет в порядке, — бормотал он себе под нос. — Я держу тебя. С тобой все будет в порядке. Зачем ты это сделал? Значит, правду о тебе говорят. Эльберет, неужели ты так безрассуден?

Он говорил больше сам с собой, чем со мной. И выглядел таким встревоженным, что я решил дать ему понять, что я жив и не собираюсь умирать.

— Ты как один из тех мифических гигантских огров, — пробормотал я невнятно. — В рассказах говорится, что вы должны выполнить три задачи, прежде чем сможете попросить их об услуге. Я должен был трижды спасти твою жизнь, прежде чем ты стал добр ко мне!

— Ты болтаешь, как пьяница, — ухмыльнулся Рениор. Однако ухмылка исчезла, когда он поднял ткань, чтобы осмотреть рану. — Я ничего не вижу из-за всей этой крови и волос.

Я поднял руку, чтобы ощупать свою голову, но он оттолкнул мои пальцы.