Залп! Пушечный наряд

Сзади послышался шорох, выхватывая из-за пояса пистолет, я обернулся. Ко мне из-за колеса дилижанса бросился ещё один разбойник. Я выстрелил ему в живот. С расстояния двух метров промахнуться было невозможно. Бандиты у облучка, увидев, что я еще жив, а их приятель – уже нет, бросились ко мне. К моей удаче, в руке одного я увидел разряженный пистолет, в другой руке – нож. Второй вооружён был посерьёзней – он размахивал саблей. Шпага слишком легка, чтобы мне можно было продержаться долго. Эх, жалко, что под рукой нет метательных ножей, они в кофре на крыше кареты. Пока разбойники были рядом, они только мешали друг другу. Моя шпага описывала смертельные полукружья, не давая им подойти. Тот, что с саблей, тоже не мог воспользоваться преимуществом оружия – слева мешал размахнуться бок дилижанса, справа – его товарищ.

Наконец, они сообразили – сказался опыт, – и начали расходиться, беря меня в клещи. Если зайдут из-за спины, дело будет худо. Хорошо, что за спину заходил разбойник с ножом. Я резко прыгнул в сторону, махнув клинком наотмашь. Поперек груди его разошлась одежда, грудь обильно окрасилась кровью, но рана оказалась поверхностной, разбойник лишь ругался, но на ногах стоял уверенно, не подходя близко, выжидал удобного момента. Тот, что с саблей, кинулся на меня, размахивая ею перед собой и делая массу ненужных движений. Эге, дружок, сабля-то у тебя есть, но нет фехтовальной школы. Привык нападать на безоружных путников и сейчас пытался убить меня, полагаясь только на силу и саблю. Попробуем пофехтовать. Я нанёс удар спереди, разбойник легко его отбил, серия ударов слева и справа. Не могу достать, даже с учётом, что разбойник не силён в фехтовании; тяжёлая сабля имеет преимущество.

Я провёл ещё одну серию ударов, отогнав разбойника, резко обернулся – второй подкрался уже близко и готов был ударить ножом в спину. Он бросился на меня, я рефлекторно выставил шпагу перед собой, и он сам напоролся на неё. Лезвие почти по самую гарду вошло в живот, и противник, побледнев, стал медленно падать. Вырвав шпагу из его живота, повернулся. Очень вовремя! Тот, что с саблей, бежал ко мне, лицо его мне не понравилось – уж очень зверское выражение, – решил прикончить, видя конец своих товарищей. Мне стоило большого труда отбивать удары саблей, один из его ударов все-таки достиг цели. На левом предплечье рукав набух кровью, боли я пока не чувствовал. Удар, ещё удар, искры сыпались, а вот ещё одного сильного удара моя шпага не выдержала и с жалобным звоном сломалась в рукоятке. Я стоял с рукояткой в руке, на мгновенье растерявшись – пистолет разряжен, шпага сломана, ножей с собой нет. Оставалось только позорно убегать или с честью умереть.

Противник злорадно оскалился и сделал шаг вперёд. Вдруг лицо его исказилось, и он начал заваливаться навзничь. За ним стоял помощник кучера, держа в руке окровавленный нож. Вовремя, очень вовремя, когда я уже не чаял остаться в живых. Подскочив к разбойнику, я вырвал саблю из его рук и, размахнувшись, отрубил голову. Горячка боя уходила, мышцы ног сделались ватными, я уселся на землю. Голова слегка кружилась, в ушах слышался звон.

Я посмотрел на свою руку – рукав обильно пропитался кровью, она капала на землю. Из дилижанса, видя, что бой окончен, боязливо озираясь, выходили пассажиры. Я слабо махнул рукой, завидев Норму. Она подбежала и принялась причитать.

– Из кофра наверху кареты дай чистые холстины, там есть.

Норма как кошка взлетела на крышу, распотрошила кофр, нашла перевязочные материалы. Помогла освободиться от верхней одежды. Я осмотрел рану – глубокий линейный порез, почти до кости, но кость не задета, крупные сосуды целы. С помощью Нормы я перевязал себя и, опираясь на руку Нормы здоровой рукой, встал.

Пассажиры кудахтали около убитого офицера, барышня закатывала глаза и, судя по виду, собиралась грохнуться в обморок.

– Барышня, сядьте в карету, вам здесь не место. Месье, помогите кучеру освободить дорогу, трупы разбойников свалите в канаву; наших убитых – на крышу дилижанса, в ближайшей деревне их надо похоронить по-христиански.

Субтильный и с ним двое солидных господ бросились выполнять поручение. Сволочи, отсиделись за чужой спиной. Если бы каждый из мужчин хотя бы владел пистолетом или шпагой, мне бы не пришлось тут скакать, как таракану на горячей сковородке. Собрали убитых, пыхтя, уложили их на крышу. Норма снова упаковала кофр. Помощник кучера, а теперь уже собственно кучер, сел на облучок, и карета тронулась.

Мили через три попалась деревенька. Мы нашли скромную церковь, отнесли убитых, могильщик за десять су выкопал могилы. После похорон все молча заняли свои места, и дилижанс снова отправился в путь.

Переночевали в мрачном настроении в какой-то деревушке, и к вечеру были близ Версаля. Конечно, никто не пошёл ко дворцу короля – в дилижансе не было особ, приближённых ко двору, остановились в гостинице. До Парижа оставалось каких-то тридцать миль.