Залог мира. Далёкий фронт

Он ещё раз оглядел комнату и вышел.

Сержант Кривонос с важным видом последовал за капитаном.

— Ах, не надо, не надо было начинать эту комедию!.. — простонала Эдит, как только за Кривоносом закрылись двери.

— Да, пожалуй, ты права, — отозвалась Гильда. — Но всё это пустяки. Ты знаешь, этот капитан — не такой уж простак. И нам завтра придётся пойти разбирать развалины.

Они умолкли, думая о завтрашнем дне, о своей будущей жизни, которую тщетно пытались себе представить…

Вечером в городе появился второй приказ коменданта, сообщавший, что несколько симулянтов и два врача, выдавшие фальшивые справки, отданы под суд.

А на следующее утро на площади возле кирхи собралось всё работоспособное население Дорнау. В течение нескольких дней город удалось привести в порядок. С угрозой эпидемии было быстро покончено.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Эдит Гартман переехала в Дорнау в 1934 году, вскоре после прихода Гитлера к власти.

Что заставило её, актрису прославленного столичного театра Рейнгардта, поселиться в этом маленьком городке?

Жизнь Эдит сложилась несчастливо, хотя она и знала хорошие дни. Отец её — крестьянин села Гротдорф близ Дорнау — погиб в первую мировую войну. Мать отдала девочку на воспитание тётке, гримёрше театра Рейнгардта в Берлине. С малых лет Эдит Ранке окунулась в театральную атмосферу, она не пропускала ни одного спектакля. Сначала, забавы ради, Эдит копировала известных актрис, а потом стала относиться к своему увлечению серьёзно.

Однажды тётка обратилась к директору с просьбой проэкзаменовать Эдит. Девушку в театре все знали, и никто не удивился, увидев её на сцене. Успех сопутствовал ей с первых шагов.

Вскоре Эдит вышла замуж за молодого театрального критика Гартмана, и жизнь её как будто определилась.

Но пришёл тридцать третий год. Власть захватил Гитлер. Основная часть труппы Рейнгардта бежала в Америку, но Эдит Гартман, ставшая уже известной актрисой, на предложение выехать, не раздумывая, ответила отказом. Ей казалось, что, покинув Германию, она совершит измену родной стране, измену искусству.

Однако разочарование наступило значительно скорее, чем могла предполагать Эдит. В гитлеровской Германий искусству отводилась только одна роль — призывать немцев к завоеванию всего мира. Эдит Гартман не хотела и не могла выступать в пьесах, прославлявших войну.

Отказ знаменитой актрисы играть в широко рекламируемом национал-социалистском спектакле «Хорст Вес-сель» вызвал гнев самого Геббельса. Эдит арестовали и выслали на родину, в Дорнау, под присмотр местного гестапо. Мужа её тем временем выжили из редакции газеты. Кто станет печатать его статьи? Они были проникнуты гуманизмом, а фашистская Германия готовилась воевать.

В Дорнау происходило то же, что и в столице. Всё было охвачено военной лихорадкой. Эдит пришлось стать исполнительницей песенок и танцев в варьете и в ресторанах. За это она презирала самоё себя, но другого выхода не было.

Так тянулись годы до второй мировой войны, когда жизнь Эдит Гартман снова надломилась. Мужа сразу же отправили на фронт. Актрисе припомнили её старые преступления, и ей грозил концлагерь. Оно бы так и случилось, если бы не заступничество влюблённого в Эдит Гартман штурмбанфюрера Зандера, который добивался её взаимности, порождая в душе Эдит лишь чувство отвращения, смешанного со страхом.

В 1943 году из-под Сталинграда пришло сообщение о гибели мужа. В квартире на Дрезденерштрассе, где Эдит Гартман жила со своей матерью Кристой Ранке, уже не ждали от жизни никаких радостей.

Время как бы остановилось для Эдит. Она разговаривала с людьми, двигалась, работала, но воспринимала окружающее почти механически. Жизнь с каждым днём становилась всё труднее и труднее.

Военную катастрофу третьего райха Эдит Гартман наблюдала как бы со стороны, будто это не имело к ней никакого отношения. Город Дорнау жил относительно спокойно: фронт проходил ещё где-то далеко.

Но вот пришло известие о падении Берлина, о самоубийстве фюрера и о неизбежной капитуляции. Вслед за тем американские самолёты стёрли с лица земли несколько городских кварталов. А вскоре первый советский солдат появился на улицах Дорнау.

Дни и ночи Эдит думала о неминуемой расплате и чувствовала себя обречённой, хотя и не знала за собой никакой вины. Ведь она ничем не запятнала свою совесть, её ничто не связывало с фашизмом. Больше того, она нашла в себе силы протестовать против завоевательных устремлений нацистов. Но сейчас всё это, наверно, ровно ничего не значит. Да и кто захочет разбираться в том, что представляет собой актриса Эдит Гартман?

Невольно приходило на память зловещее предостережение доктора Геббельса, утверждавшего, что, в случае победы, русские просто вырежут всех стариков, детей и больных, а трудоспособных немцев угонят в Сибирь.

Откуда может притти спасение, Эдит не знала, и ей хотелось лишь одного — оказаться за тридевять земель от этого города, от своей несчастной родины, ввергнутой фашистами в пучину горя и ужаса.