Заледеневшая (ЛП)

Когда двери дворца открылись, королева Маргарет улыбнулась мне; было не так тепло, как в первый раз, когда я приходила в гости, но кое-что осталось. Король Гельмут выглядел иначе. Он был постаревшим, уставшим и взволнованным.

Я вошла, и королева распахнула свои объятия. Она обняла меня, и я целиком почувствовала, будто мне этого было достаточно.

— Мне очень жаль, — начала я, заплакав.

— Тише, — она пригладила мои волосы. — В этом нет твоей вины.

Рука короля Гельмута нежно коснулась моего плеча. Я посмотрела на него и увидела слезы на глазах, смотрящих мимо меня.

— Я должна была послушать вас.

— Все в порядке, Елена. Он обманул нас всех.

— Нет, я никогда не должна была доверять ему. Почему вы не сердитесь на меня? — выкрикнула я.

— А что это изменит? Это не вернет Люциана, и уж точно не изменит его чувств к тебе. Веришь или нет, мы счастливы, что ты здесь.

— Вы так не думаете.

— Иди сюда, — королева снова схватила меня и крепко прижала к груди. — Ты была выбором Люциана. Этот мальчик умер бы за тебя тысячью смертей.

Я вытерла еще одну слезу.

— Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.

Я остановилась на минуту.

— Могу ли я остановиться в его комнате?

Она посмотрела на меня и опустила взгляд. Я не могла все вернуть. Мне просто нужно было быть ближе к тому, что от него осталось. Наконец, она улыбнулась и кивнула. Мы вместе пошли в комнату Люциана. Никто из нас не сказал ни слова. Когда королева открыла дверь, ведущую в его комнату, ей пришлось сдержать слезы.

— Иногда я просыпаюсь и могу поклясться, что слышу, как он ходит взад-вперед, — тихо сказала она. — Но когда я открываю его дверь, никого там не нахожу, — она снова коснулась моей руки. — Я знаю, что ты чувствуешь Елена, я чувствую то же самое.

— Вы потеряли обоих детей из-за Виверны.

— И обе Виверны мертвы, — она посмотрела в коридор и обратно на меня. — Гельмут одержим гиппогрифом.

Я закрыла глаза. Я забыла, что на самом деле это она его убила. Она сбежала, и, конечно, король Гельмут хотел бы знать, где она. Он не успокоится, пока она тоже не умрет.

— Он пытался ее разыскать?

— Он посылал своих разведчиков, но все вернулись с пустыми руками. Мы не знаем, в каком городе Виверн она живет, что делает это все немного сложнее, нежели поиск Вайланда.

— Пол сказал мне, что он его брат. Что он хотел, чтобы король Гельмут заплатил за то, что с ним случилось. Мне так жаль.

— Не стоит. Я подозревала, что это могло быть что-то вроде этого.

— Я просто не понимаю, почему они забрали Элементалей с собой. Те были всего лишь детьми.

— Опасность надвигается, Елена, и я думаю, они нужны им больше, чем мы, — она погладила меня по щеке. Она была неправа. Но я собиралась попытаться помешать им заполучить Блейка.

— Чувствуй себя, как дома. Мы подаем ужин около шести, — она улыбнулась еще раз. — Очень приятно, что ты здесь.

После того, как она закрыла дверь, я упала на кровать Люциана. Мой живот и сердце заныли, когда я чувствовала его запах на постельном белье. Он, каким-то образом, все еще был здесь. Я не могла выкинуть его из головы. То, как он выглядел, когда нашел меня. Зная, что он услышал, что я почти поцеловала Пола, но он все еще пытался спасти меня… Блейк был прав, я не заслуживала его.

Я лежала там, пока Бриджит не вошла.

Она тихо позвала меня и без единого слова повела в столовую, где стоял стол, сервированный только для двоих. Короля Гельмута нигде не было.

Королева Маргарет жестом указала на место напротив себя, и я села. Персонал, который обслуживал нас, говорил только тогда, когда они должны были предложить меню. Все они несли бремя потери Люциана. Остаток ужина был разделен молчанием.

Я нашла Кэта на его подушке. Он сбросил несколько фунтов, даже он скучал по Люциану. Собака была не в себе, и он даже не взял кусок бекона, который я ему предложила. Пес даже не взглянул на него.

— Он все еще ищет его повсюду, — сказала королева Маргарет.

— Бекон не поможет, если он не из рук Люциана, — она оглянулась на тарелку с едой и продолжала пытаться есть.

Я хотела что-то сказать, но ничего не поможет в этой ситуации. Поэтому я держала рот на замке и молча доедала.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи около восьми.

Я просто не могла уснуть. Последний раз я спала в этой кровати с Люцианом. Я все еще видела, как он смотрит на меня, когда я закрываю глаза. На этот раз память была ясна. Его глаза были мягкими, а поцелуи теплыми, лихорадочно теплыми. Другая боль зацепила мое сердце, и я неудержимо зарыдала. Я попыталась заглушить это подушкой, чтобы не разбудить его родителей, и когда рыдания, наконец, остановились, я обнаружила, что покидаю его комнату и спускаюсь по лестнице туда, где Кэт все еще лежал на подушке.

Собака даже не подняла глаз, когда я стояла прямо перед ним.

— Кэт, если я могу есть и продолжать жить, то и ты можешь, — я пошла на кухню и открыла холодильник. Нашла ветчину и вытащила ее оттуда. Слезы застыли в моих глазах, когда я продолжала смотреть на то место, где он сидел в тот день, когда спросил о Тании. Когда я закрыла глаза, я все еще могла видеть его и слышать его гнев.