Закрытая информация

– Какие? – Рогожин слишком много требовал от полуграмотного сторожа.

– Без поллитры не разберешь! – тонко намекнул Егор, пожевав нижнюю губу.

– У тебя после чекушки мозги набекрень! – вставил Степаныч.

– Отбили кочерыжку в застенках, – без обиды откликнулся сторож. – Темновато было. Кабина у машины белая. Это я точно помню. На дверях буковки… – он сморщился. – Сюсю-мюсю… Хреновень нерусская, да разве издали разберешь? Фраер из машины выпрыгнул, в лесок сбегал.

– Долго отсутствовал? – Рогожин мертвой хваткой вцепился в странную машину, вдруг ночью свернувшую с трассы к «Шпулькам».

– Кто?

– Водитель.

– Я за ним не следил. Отлить мужику приспичило, с кем не бывает!

– Зачем к профилакторию подъезжал? – Рогожин размышлял вслух. – Дальнобойщики с трассы без нужды не сворачивают. Ограблений боятся. Тем более ночью. Нескладуха, – он почесал затылок. – Ладно, с этим «летучим голландцем» я сам разберусь… Так, деды, шевелите извилинами. Мог мой брательник из-за ревности Хрунцалова убить?

– Бабы в городе базарят, мэра из-за опухшего кошелька грохнули. Кому-то комом поперек горла его богатство встало. Шиковал Петр Васильевич безмерно, – высказался Егор.

– Городские сплетни к делу не приколешь. Другие свидетельства невиновности найти надо.

Рогожин, опершись локтями на изрезанную ножом столешницу, смотрел поверх голов собеседников.

– Найдешь! Размечтался! – скептически хмыкнул Егор. – Брата под «вышку» подведут, и концы в воду. Правдоискатель.

– Ты чего взбеленился? – попробовал утихомирить приятеля Степаныч. – Глаза пучишь! Соломинку в одно место вставили?

Сторож вскочил, с грохотом опрокинув табуретку.

– Не соломинку! – Он расстегнул пуговицу, спустил штаны, обнажая старческие дряблые ягодицы. – Дубину свою ментовскую мне заталкивали. До глотки доставала! – У старика начинался нервный срыв. – Баранов, следак, меня предупредил: «Пикнешь, от показаний отречешься, и бесплатный билет в „столыпин“ тебе обеспечен. На самый дальний рейс. Под полярным сиянием загорать будешь». Видел, видел я твоего брата… – стенал Егор с капающей с подбородка слюной.

– Глохни, зараза! – Степаныч схватил смалодушничавшего товарища за грудки. – Мы свое отжили. Не бери грех на душу!

– Мы – пыль! – кричал впавший в истерику Егор. – Мусора нас в порошок сотрут… и тебя, – он указал на молчавшего Рогожина, – и тебя, – сторож ткнул грязным пальцем в Степаныча.

Увесистая пощечина, которую влепил ему Рогожин, подействовала лучше любого успокоительного лекарства.

– Уймись, старче! – Дмитрий старался говорить спокойно. – Под милицейский пресс подставлять вас не собираюсь. Сам разворошу это осиное гнездо! Вы помощники аховые, с переломанными хребтами. Забитые вы людишки! Благодаря таким всякая нечисть себя королями мнит! – Рогожин не собирался оскорблять стариков, понимая – с них спрос невелик. Но он ненавидел предательство, а лжесвидетельство было едва ли не худшей его разновидностью.

Рогожин снял номер в гостинице, заплатив за неделю. В регистрационную карту он вписал свою фамилию. Администраторша, принимавшая документы, едва не вывалилась в окошко:

– Вы родственник Рогожина?

– Какого? – непонимающе спросил Дмитрий.

– Подозреваемого в убийстве мэра! – высоко вздымая пышный бюст, произнесла администраторша, гипнотизируя Дмитрия взглядом.

– Однофамилец, – с натянутой улыбкой ответил он. – Командированный. С прядильно-ниточным комбинатом договор о прямых поставках продукции заключить попытаюсь.

Администраторша, расплываясь бюстом по стойке, просвечивала гостя взглядом, по мощности не уступавшим рентгеновскому лучу. Статный мужчина, коммивояжер из Москвы – это не зачуханный инженер или грубиян шоферюга, провонявший бензином. Женщина была в возрасте, который принято называть бальзаковским.

– Текстиль закупаете? – она запустила пробный шар.

– На чем заработать можно, то и берем. Сегодня текстиль, завтра трубы большого диаметра, послезавтра подгузники детские. – Дмитрий задержался у стойки. – Городок-то у вас бандитский?!

– Тю! – скривилась администраторша. – По окраинам шпана рыщет! Дачи иногда взламывают. А так тишь да гладь…

– Но мэра укокошили…

– Хрунцалова? – переспросила женщина шепотом. – Кто и был бандитом в нашем городе, так это он!..

«Информация пошла», – отметил про себя Рогожин.

– …Вечно темные личности к мэру наведывались. Делишки обтяпывали. Он в гостинице дружков расселял. Ну не дружков… – поправилась администраторша. – Приятелей мэр в «Шпульках» поил. Профилакторий у нас есть рядом с городом… Сюда он мелкую рыбешку отправлял. Такие свиньи! – Администраторша глубоко вздохнула. Золотой крестик у нее на груди расположился параллельно плоскости стойки. – Накиряются и давай дебоширить! Милицию вызывать бесполезно. Те с хрунцаловских клиентов пылинки сдували, оберегали стервецов, а мы страдали. Хотите верьте, хотите нет, я под столом бутылку из-под шампанского с водой держала для самообороны, – женщина поджала карминово-красные губы. – Изнасиловать могли в два счета.