Законы высшего общества

— Ужасно?.. — эхом отозвалась Настя.

— Да, ты стала… банальной! Ну, пока это еще не так заметно, но если продолжишь в том же духе… — Женя вздохнул. — Превратишься в Анну Большову!

— Только не это! — в притворном ужасе Настя прикрыла глаза руками.

— Ты — дива, Настя, ею и следует оставаться, — подвел итог Женя. — И не забывай, что в твоем случае дива — это состояние души.

Настя тяжело выдохнула. Что сказать? Вот это отповедь… Дива! Ха! Не то чтобы она умаляла свои достоинства, но это уж слишком… Или, может, Женя просто псих? Или импотент?

— А тебе не кажется, что ты все усложняешь? — нахмурилась Настя.

— Пупсик, я аналитик, — напомнил он. — Это моя работа — сначала все усложнить, а потом сделать правильные выводы.

Уже подъезжая к дому, Настя набрала его номер.

— Жень, а Максим, что — раб?

— Настя… — с упреком в голосе произнес он. — Ты крутишь им, как хочешь.

— Ясно, — она помолчала. — А ты мне кто?

— Я — Спартак! — гордо объявил Женя.

— Пока!

Вместо того чтобы выйти из машины, Настя объехала парк. Вышла, покурила.

Максим… Ну, ладно, ладно! Она уже давно ощущает себя, как в ловушке.

И дело не в ревности, верности или каких-то других компромиссах, а в том, что она уже устала бодаться с мужским Эго. Это самое Эго загоняет ее в угол.

Надо признать — ни один еще мужчина не пережил даже не ее успех, не славу, не то, что временами она богаче своих поклонников, а то, что она отказывается играть в эти странные игры: ты — мужчина, я — женщина, ты — главный, я — тень и пока ты жив — ты меня отбрасываешь.

Видимо, осознание того, что при всех преимуществах у них, мужчин, всегда есть грубая физическая сила, что-то такое делает с их сознанием — мужчина жаждет держать власть в своих руках, ощущать смирение и подчинение женщины.

Вспомнить хотя бы Егора, что был у нее до Бори.

Настя думала — он бунтарь. Неуправляемый. Слегка сумасшедший. Мощный, как ядерная волна. Егор снимал документальные фильмы для телевидения — очень сильные, энергичные, проблемные. А его стиль в жанре черного юмора иногда шокировал, но всегда привлекал.

Настя была уверена — он справится. С таким мужчиной она будет на равных.

А выяснилось, что этот демон, в интервью уверявший всех, что жена у плиты — это мерзость, ему якобы нужна сильная личность, оказался простеньким таким, старого образца, на процессоре 486, домашним тираном. И нытиком.

Да, конечно, у плиты стоять не надо было — рядом-то с Настиной домработницей! Но он ведь хотел, чтобы ему смотрели в рот — а вдруг что интересное там найдется?

В сексе всегда был сверху. Да и секс… Настя была уверена, что он — страстный, горячий, безудержный, но секс сопровождали заунывные беседы — ему необходимо было внимание к своей личности, лишь тогда он распалялся.

И Насте, как всегда, приходилось подыгрывать. Правда, недолго.

Мужчины завидуют женщинам. Женщины умеют продолжать род.

Ошибался заядлый кокаинист Фрейд, светлая ему память, — у женщин нет никакой зависти к отростку, что болтается у мужчин между ног и мешает ходить. Есть дикая, яростная зависть мужчин к легкому женскому естеству, к эмоциональности, к груди, к красоте и изяществу женской организации. А как еще объяснить то, что именно мужчины переодеваются в женщин, а не наоборот?

Все они завидуют и ненавидят за эту зависть — женское, материнское начало. И разница лишь в том, что одни умеют справляться с этой завистью, а другие — нет.

Максима, наверное, воспитали в крепких тестостероновых традициях. Мужчина — старший по званию. Мужчина — всему голова.

И даже несмотря на мягкотелость, леность и робость, свойственные ему в большой степени, эти вот «ориентиры» вынуждают его тяжело переживать то, что Настя акула, а он — лишь скромная щучка.

Недавно он подарил ей ужасную ночную рубашку красного цвета, расшитую блестками.

Намек такой — ты моя шлюха, я хочу, чтобы ты выглядела, как шлюха, и ты будешь, сука, выглядеть, как шлюха, ибо меня это заводит!

Ничего такого он не сказал, зато Настя отрезала, что пусть он сначала попробует заснуть в «этом», а потом уже тратит деньги на всякую чушь.

Зачем ему это?

Ему хочется, чтобы Настя из кожи вон лезла — ходила в шифоновом рубище, обмотанная, как веригами, подвязками для чулок?

Настю не проведешь — три года в психотерапии сделали свое дело.

Максим все чаще ворчал, когда она поздно приезжала.

— Макс, а что я могу поделать?! — однажды она решила поскандалить. — Сказать людям, готовым вложить миллион: извините, по мне любовник соскучился? А? Ну сам посуди!

— А если бы у тебя был ребенок? — не успокаивался Максим.

— У меня была бы няня! — Настя всплеснула руками.

— Но ребенку нужно внимание, — настаивал Макс.

— Поэтому у меня и нет пока ребенка!

— А ты не думала, что уже… пора?

— Ма-акс… — Настя присела рядом. — Если я захочу детей лет в сорок, уеду в Америку, сделаю ЭКО и рожу хоть тройню. А пока мне нужно быть уверенной, что если я действительно задумаюсь о рождении ребенка, то у меня на это будут деньги. Но я могу пообещать одно — на тебе я тренироваться не буду.

— Ты о чем? — нахмурился он.