Закономерзости бессознательного

Но вот столкновение между собой стремления к соблюдению правил приличия и честолюбия, за которым может скрываться равнодушное, а порой и пренебрежительное отношение к читателю, способно привести к безобидной опечатке. В данном случае утрата буквы «с» обернулась не просто опечаткой, но и привнесла в текст дополнительный, я бы сказал, вторичный смысл. Дело в том, что в рамках книги были сделаны такие отступления, которые свидетельствовали о желании автора более активно включиться в социально-политические процессы, набиравшие силу в России. Это был тот период, когда многие ученые стали врываться в большую политику и занимать ключевые посты в государстве.

Естественно, что в рамках исследуемой проблематики автор книги о многом умолчал. Но из ее текста можно было кое-что выудить. И в этом плане смысл новообразованного с утратой буквы «с» слова «удить» становился вполне понятным. Читатель мог и вправе был выудить между написанных в книге строк то, что ее автор в силу известных причин не изложил открытым текстом. Возможно, что где-то в тайниках своей души автор книги именно на это и рассчитывал. Рассчитывал на то, что заинтересованный, умный читатель не столько будет «судить» о предложенной ему книге, сколько «удить» с целью добычи информационного улова, относящегося и к идеям автора, и к нему самому. В этом отношении можно сказать, что опечатка как ошибочное действие в данном конкретном случае оказалась на удивление правильным действием.

Разумеется, подобная интерпретация опечатки допустима в том случае, если автор книги действительно читал верстку и не внес соответствующего исправления. Но нельзя сбрасывать со счетов и то, что по не зависящим от него обстоятельствам он не имел возможности ознакомиться с версткой. Для полной и более адекватной интерпретации данного случая необходима дополнительная информация о самом авторе и об истории написания его рукописи и доведения ее до публикации. Приведенный выше пример опечатки и ее разбор служат единственной цели – показать возможности рассмотрения ошибочных действий с точки зрения психоаналитического подхода, способствующего выявлению бессознательных чувств, влечений, импульсов.

В этом отношении примечательно то, что разбор данной опечатки пробудил у меня самого такие чувства, которые привели к ошибочному действию. Так, однажды во время обсуждения со студентами ошибочных действий я взял в качестве одного из примеров приведенную выше опечатку. Но вместо того, чтобы обратить внимание студентов на фразу «но об этом (с)удить читателю», я оговорился и сказал: «Но об этом судить автору». На первый взгляд оговорка понятна. С одной стороны, я разъяснял студентам, что далеко не все авторы действительно ориентируются на читателей и большинство из них в душе не приемлют какой-либо суд извне. С другой стороны, я сам являюсь автором нескольких опубликованных работ и мое отождествление с «пишущей братией» может восприниматься студентами таким образом, что разъяснения по поводу заключительной фразы автора книги относятся и к моим работам. Отсюда моя оговорка, когда вместо слова «читателю» я произнес «автору». Подобное объяснение в принципе приемлемо, но оно является поверхностным.

На самом деле имелся более глубинный мотив, обусловивший мое ошибочное действие. Погрузившись в свое бессознательное, удалось вспомнить, что после прочтения переданной мне для рецензирования книги я испытал элементарное чувство зависти. Эта зависть как бы говорила во мне: «Ну вот, все суетишься, тратишь время на посторонние дела вместо того, чтобы сесть за стол и написать работу по той проблематике, которая некогда тебя интересовала. Посмотри, перед тобой лежит книга, автор которой нашел время для работы над ней. А ты что, не мог собраться с духом?» Помню также, что кто-то другой во мне оправдывался: «Ну, совершенно нет свободного времени. Работа в академическом институте, лекции для студентов, приемы пациентов, трое детей, бытовые заботы – когда тут думать о написании книги!» И снова зависть: «Не оправдывайся, у других тоже не сладкая жизнь. Но они находят время для работы над книгой. Признайся, разве тебе не хотелось бы написать нечто подобное? Разве ты не испытываешь зависти к автору данной книги? И не отрицай этого! Не говори, мол, тебе безразлично, что кто-то опередил тебя! Ну да, по-хорошему завидуешь, я понимаю. И все же признайся, что червоточинка гложет тебя». Разумеется, дословно невозможно воспроизвести то, что бессознательное вытворяло со мной в те дни, когда я читал переданную мне на рецензию книгу. Но нечто подобное имело место. Потом чувство зависти оказалось вытесненным, загнанным в глубины психики. Но оно не прекратило своего существования и в подходящий момент вылезло наружу в форме безобидной оговорки.