Законник

— Доброго? — приподняв одну бровь, хмуро переспрашивает воин. Старательно делая вид, что его не пугают будущие пытки.

— Доброго, ваше величество!!! — рычит мэтр Джиэро и сдергивает со стены кнут.

Увидев, что мать никак не реагирует на его движение, я отрицательно мотаю головой: «Нельзя…»

Наткнувшись на мой взгляд, палач останавливает руку на взмахе и недовольно морщится.

Мать вопросительно смотрит на меня и, увидев мой знак «потом», еле заметно пожимает плечами: «Тебе виднее…»

Конечно, виднее — в отличие от нее, я точно знаю, что прессованная полоска свиной кожи, которой заканчивается ударная часть кнута,[4] в руках мэтра Джиэро способна не только прорезать кожу и изорвать в клочья человеческое мясо, но и перебить хребет. А этого заключенного уродовать запрещено…

…Удивительно, но элиреец не замечает наших переглядываний. Слегка согнув колени, он не отрывает взгляда от рук мэтра Джиэро и ждет начала движения, надеясь погасить силу удара смещением корпуса…

— Имя! — мягко спрашивает его мать.

Поняв, что удара кнутом не будет, элиреец слегка расслабляется и поворачивается к моей матери. Стараясь при этом не терять из виду и палача:

— Глант, ваше величество…

— Красивое имя… Посадите Гланта в кресло… — приказывает мама. И замолкает, дожидаясь, пока тюремщики зафиксируют щиколотки, запястья и шею пленного специальными ремнями.

— Тебе уже сообщили, где ты сейчас находишься? — спрашивает она, дождавшись завершения процедуры. И жестом приказывает тюремщикам и палачам убираться вон.

Мэтр Джиэро тут же выполняет приказ. А вместе с ним из пыточной уходят и стражники.

— Да, ваше величество… — услышав, как за его спиной закрывается дверь, отвечает воин. И пожимает плечами: — В Кошмаре. В тюрьме Свейрена…

— Точно… — мать слегка замедляет дыхание, меняет тембр голоса и отзеркаливает[5] это движение элирейца.

«Ого, как она быстро…» — увидев ответную реакцию воина, мысленно восхищаюсь я. И еще раз прогоняю в памяти все его слова, интонации и мимику, пытаясь понять, как она умудрилась так быстро оценить его тип мировосприятия.

— Не знаю, в курсе ты или нет, но те, кто тут оказался, обычно заканчивают жизнь в Навьем урочище…[6]

— Обычно, ваше величество? — воин криво усмехается. Не замечая того, что между ним и Видящей уже установилась связь.

— Да… — кивает мать. И продолжает говорить, вворачивая в свою речь «сигнальные» слова: — Прикоснись пальцем к подлокотникам своего кресла. Чувствуешь, насколько они гладкие? Их полировали руки убийц, грабителей, воров — всех тех, чьи преступления настолько серьезны, что такой кары, как смерть, для них слишком мало. Кошмар — это место, где им воздается по заслугам. Тем, кто испытывал удовольствие, перехватывая глотки своим беззащитным жертвам, дают ощутить то же самое, но с другой стороны. И та же боль, но во много раз острее, превращает их жизнь в длинную прелюдию к смерти…

Мама едва заметно приподнимает бровь, и в разговор вступаю я:

— Но ты не убийца и не грабитель. Ты человек, который посвятил жизнь служению своему королю. Поэтому у тебя есть шанс снова прикоснуться к рукояти своего меча, ощутить кожей легкий ветерок и вкусить сладость молодого вина…

Воин угрюмо смотрит в огонь и молчит. Все правильно: как говорит народная мудрость, бесплатный сыр бывает только в мышеловках. То есть в нашем еще не озвученном предложении должен быть какой-то подвох…

— Зачем искать в наших словах второе дно? — почувствовав, что элиреец вот-вот упрется и решит отказываться от любых наших предложений, усмехается мама. — Мы прекрасно знаем, что ты — самый обычный сотрудник тайной службы Элиреи из небольшого городка Байсо.[7] А таким, как ты, страшные секреты не доверяют. Согласен?

— Да, ваше величество… — облегченно выдыхает воин. И в его голосе появляется легкий отголосок надежды.

— Отлично. А еще тебе стоит задуматься о том, что раз в пыточной нет ни палачей, ни стражников, то пытки тебе не грозят. Ремни, удерживающие тебя в кресле, — лишь средство предосторожности во время нашей беседы. Так что забудь про них, расслабься, грейся у камина и отвечай на те наши вопросы, которые захочешь сам. Кстати, если ты вдумаешься в их смысл, то ощутишь, что в них нет ничего такого, что бы могло как-то повредить Элирее или его величеству Вильфорду Берверу. А теперь я пойду и усядусь в свое кресло — беседа будет долгой, и стоять во время нее мне не хочется…

…Смотреть на меня или на мою мать элирейцу неудобно: кресло королевы Галиэнны находится прямо за ним, а я стою рядом с ней. Поэтому про огонь она могла бы и не говорить: смотреть ему больше некуда. Впрочем, она — самая сильная Видящая Делирии, и не мне ее учить.

— Для начала мне было бы интересно понять, насколько хорошо воины Элиреи знакомы с оружием… — продолжает она. — Я буду называть тебе его виды, и если тебе покажется, что что-то из того, что я перечисляю, тебе незнакомо, то ты сразу мне об этом скажи…

— Хорошо, ваше величество…