Закон стаи

Тварь резко повернулась к нему и с невероятной быстротой для такого громоздкого и неуклюжего с виду тела бросилась на киммерийца.

Меч застонал в руках Конана, описав полный круг. Варвар отпрянул в сторону, пропуская монстра, и клинок с хрустом вспорол бок чудовища. Тошнотворная белесая жидкость, напоминающая гной, словно нехотя засочилась из раны. Рев боли и ярости из глотки твари сотряс подземелье, так что каменная крошка посыпалась с потолка, и пламя факелов пустилось в пляс.

— По крайней мере, ты из плоти и крови, какой бы паршивой она не была, — процедил Конан сквозь зубы, готовясь к отражению новой атаки.

Но здесь громоподобный удар потряс до основания весь замок, и бронзовые врата храма жалобно заскрежетали. Воины герцога, услышав странный шум за стеной, почувствовали что-то неладное и теперь спешили на помощь своему господину. Но не так-то просто оказалось высадить массивную дверь, опечатанную магическим замком. Створки вздрогнули, сопротивляясь, и остались незыблемы. За первым ударом последовал второй. Тварь недовольно затрубила, и вновь обратила все свое внимание на киммерийца.

Чудовище обогнуло алтарь, за которым пытался укрыться варвар, и остановилось напротив Конана, скребя когтями мрамор плит, и оставляя на камне глубокие борозды. Затем стремительно атаковало, загребая передними лапами пространство перед собой. Конан едва успел ускользнуть из-под ощеренной пасти чудовища и в два прыжка оказался вне поля его досягаемости. Но и меч киммерийца, со свистом рассекший воздух, лишь чиркнул по шкуре монстра, оставив неглубокую царапину. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, варвар перебежал на другой конец зала, так, чтобы алтарь снова встал преградой на пути твари. За один стук сердца чудовище покрыло расстояние, отделяющее его от жертвенника, ухватило камень могучими, перевитыми узлами мышц передними лапами, легко оторвало плиту от земли, и подняло над головой, задев за низкий потолок.

Словно выпущенный из пращи монолитный осколок скалы полетел в киммерийца, и замешкайся тот хоть на миг, тяжеловесная плита размазала бы его по стене. Камень с такой силой врезался в стену, что разлетелся в мелкий щебень, и Конана осыпало шквалом осколков, до крови рассекающих кожу.

Варвар размазал кровь по щеке, и тут, спиной почувствовал какое-то движение позади себя. Он, не раздумывая, прыгнул вперед и резко развернулся, размахивая клинком. Меч чуть не вырвало из его рук. С оглушительным лязгом железо столкнулось с камнем. Оживший барельеф свирепого монстра пытался сцапать киммерийца сучковатыми лапами.

Конан огляделся по сторонам: повсюду оживали настенные лики чудовищ, созданные больным воображением неизвестного автора, клацали зубами и шарили лапами в пустоте. Киммериец не задавался вопросом — какая злая магия привела их в действие.

Сейчас ему важнее было другое: пространство зала сократилось на треть, и будет трудно ускользнуть от клыков чудовища. Хвала светлым богам, что каменные монстры лишь раскачивались на стенах, беззвучно разевали пасти, но вниз спуститься не могли. Зато главный враг киммерийца не дремал. Тварь двигалась к Конану боком, стараясь загнать его в угол зала.

Маневр удался, и Конан почувствовал, как по спине его потекли тонкие струйки пота, когда путь к отступлению был отрезан.

Чудовище издевательски зашипело, пахнув на киммерийца гнилостным запахом из разверзшегося колодца пасти. И тогда Конан атаковал первым, пытаясь дотянуться мечом до мерзкой морды. Монстр встретил его могучим ударом длинного хвоста, утыканного костяными шипами. В последний момент варвар высоко подпрыгнул, и смертоносное оружие твари пронеслось под ним, оставив глубокую борозду в мраморе. Вновь обретя под ногами опору, Конан ринулся на новый штурм. Тварь рывком поднялась на дыбы, отмахиваясь от человека передними лапами с серпами когтей. Зал заполнился металлическим скрежетом, словно когти монстра были отлиты из стали.

Клинок киммерийца разил без промаха, калеча и раня чудовище, захлебывающееся яростным ревом. Но и острые когти твари порой дотягивались до человека, словно истлевшую ткань, раздирая кожаную куртку и плоть. Кровь заливала обоих, но ни один не желал отступать.

Искусством ловко уходить от смерти, с визгом вспарывающей воздух над его головой, Конан не уступал площадным акробатам, а сноровкой находить слабые места в защите противника мог поспорить со стигийскими мудрецами, устраивающими публичные словесные поединки.

Он, словно опытный взломщик, закрутив карусель мечом, прорвался сквозь стальную стену мелькающих когтей и распорол податливое брюхо чудовища.