Закон проклятого

Эндрю погладил пушистые волосы и зарылся в них лицом. Да, ради этих волос, этого запаха, ради двух самых любимых на свете существ, одно из которых вот-вот появится на свет, Эндрю был готов многим рискнуть.

– В среду всё будет просто замечательно…

«Если только я проживу вторник», – подумал он…

Когда Нэнси ушла на кухню, Эндрю подошел к телефону и негнущимися пальцами набрал номер. Длинный гудок… Еще один…

– Какого чёрта?.. – раздалось из трубки.

– Я согласен, – бесцветным голосом сказал музыкант Эндрю Мартин.

На другом конце провода Хосе подпрыгнул и радостно потер маленькие ладошки.

– Отлично, старина! Подваливай завтра в бар с утра пораньше, – прокричал он в трубку. – Рикардо поедет за товаром, а мы всё это дело раскинем по минутам. Не дрейфь, парень, я знал, что у тебя яйца такие же крепкие, как моя текила!

* * *

Всю ночь Эндрю провел в раздумьях, а наутро встал ни свет ни заря. Нэнси ещё спала, но в тот момент, когда он, глубоко задумавшись и не попадая в рукава, надевал пальто, она словно что-то почувствовала.

– Ты куда, дорогой? – сонным голосом спросила она.

– Все в порядке. Спи дальше, я в бар. Мне сегодня надо быть там пораньше. А ты не волнуйся по поводу счетов и всего остального. Я приду – и мы во всём разберемся.

Эндрю, наконец, надел пальто и выскочил за дверь.

Погода была на редкость мерзкая. Мелкий, противный дождь возвращал миру смог и токсические отходы, мутными потоками заливая серые, потрескавшиеся улицы. Серое небо, серые улицы, серые тучи и серая беспросветная жизнь. Кто написал эту картину? И зачем? Наверно, у Всевышнего кончились краски, и он углём набросал этот унылый пейзаж.

Пьяный метис, опять-таки с серым от виски и плохого курева лицом, протянул дрожащую руку. Эндрю бросил ему монетку, и нищий мгновенно, словно профессиональный иллюзионист, исчез в пелене дождя, даже не поблагодарив. Эндрю усмехнулся. Чего ещё ждать от этого чёрно-белого мира?

– Ничего, попробуем его маленько раскрасить, – сам себе сказал Эндрю.

Он поднял воротник и быстрее зашагал по лужам. Ведь есть же где-то Канары и Багамы, не только ведь на обложках журналов существует это цветное буйство пальм и синих океанов? Ничего, попробуем раскрасить…

«Уж не кровью ли ты решил раскрасить этот мир, музыкант?» – словно кто-то чужой шепнул ему в ухо.

Эндрю остановился и в ужасе обернулся. Он был один, никто не стоял у него за спиной.

Мокрая собака рылась в мусоре. Больше никого вокруг. Странно. В середине дня – и никого на улице? Эндрю стало беспричинно жутко. Он побежал.

«Так какую краску ты выбрал, музыкант?»

…Промокший до нитки Эндрю вбежал в бар.

– Привет, – Хосе сноровисто протирал только что вымытые стаканы. Больше в зале никого не было. На двери личной каморки хозяина заведения, гордо именуемой кабинетом, висела табличка, написанная в лучших традициях хозяина заведения: «Уехал за товаром минут на двадцать. Буду через час. Рикардо».

– Может, выпьешь?

Хосе плеснул немного текилы в бокал:

– Давай, парень. А то, как пить дать, простынешь. На тебе лица нет.

Эндрю подумал и нерешительно взял бокал.

– Смелее, мужик. Авось не помрешь с двадцати капель.

«А, наплевать. Действительно, сколько можно – где ты был, куда пошел, слезы, слюни, сопли. Залез под каблук – дыхнуть нечем».

Виски горячей струей обожгло горло и приятным теплом разлилось внутри.

– Плесни еще…

– Ну вот и перестал наш девственник ломаться, – широко улыбнулся Хосе и налил бокал до краёв…

* * *

– В общем, так. Молли… Помнишь Молли? Конечно, как забудешь эдакую зверюшку… Так вот, Молли работает прислугой у одного жирного придурка в Сан-Диего. Придурок богат как Крез, а золото и деньги держит в сейфе у себя дома. Банкам не доверяет. Жена придурка, такая же корова, как и муженек, разболтала всё Молли и даже разок открыла сейф, чтобы похвастаться своими драгоценностями. А Молли, не будь дура, запомнила комбинацию цифр. Нет, ну прикинь, а? Это ж надо совсем без головы быть, чтобы бабе показать место, где лежат все денежки! Будь у меня жена, я б ей ключ от почтового ящика не доверил…

– Может, он её любит, – глухо сказал Эндрю.

– У меня есть знакомый полицейский, у него бабка из России. Так он говорит, что любовь придумали русские, чтобы не платить за секс.

Хосе громко захохотал над собственной шуткой.

– Кончай ржать, – злобно сказал Эндрю. – Давай по делу…

– О’кей, давай по делу, – кивнул Хосе. – Через границу дернем ночью. Я в молодости был в банде койотес, знаю где можно пройти, не нарвавшись на пограничников. Также я договорюсь, чтобы на той стороне нас ждала пустая машина с ключами в замке. Удобно, правда? Хозяин спит, утром просыпается, типа, не при делах, его тачка, как стояла под окном, так и стоит, а в бардачке – три тысячи песо. В случае чего – из дома не выходил, спал, ничего не видел, понятия не имею, кто на моей машине ночью катался. Но это так, детали.

Бармен склонился над листом бумаги с планом дома антикварщика Тома Смита.

– Короче, заходим отсюда…

* * *