Закон проклятого

– Бежим отсюда, – Андрей дёрнул полицейского за рукав. – А то сейчас навалятся кучей и не будут разбираться, кто тут кого убил. Там вторая лестница должна быть.

Он почти что на себе поволок к двери ещё не пришедшего в себя от шока полицейского. У самого выхода он задержался на секунду, нагнулся, поднял что-то с пола и снова ринулся в коридор, таща за собой Джека Томпсона и спеша поскорее унести ноги подальше от этого страшного места.

* * *

Рейс Москва – Нью-Йорк отправлялся через сорок минут. Сержант Джек Томпсон стоял на балконе аэропорта «Шереметьево», положив на перила забинтованные руки, и глядел вниз на толпу людей с чемоданами, сумками и рюкзаками. Гости столицы, напуганные последними московскими событиями, решили поскорее вернуться домой.

– Н-да… Сдается мне, неспроста вчера народ на улицы вышел, – покачал головой Макаренко. – Похоже, кому-то за бугром это было сильно нужно. Ну убейте меня на месте, не поверю я, что наши студенты за просто так оторвутся от своих компьютеров и курсовых и пойдут митинговать. А вот ежели за это хорошо заплатить, то почему бы и нет?

Томпсон улыбнулся уголками губ:

– Это есть большой политика, и мы никогда не узнать, как оно там на самом деле. В Штатах сейчас тоже не все есть хорошо. Знаешь, я иногда думать, что если человеческий ненависть переполнить чашу, то в небо взлетят ракеты и это будет последняя война для всех. Может быть, мы с тобой немного уменьшили ненависть, убив чудовище. И прежде всего, уменьшили ее в нас самих.

– Типа, отдалили последнюю войну? – улыбнулся Макаренко. – Что ж, все может быть.

Они помолчали немного, потом Томпсон сказал:

– Я хотел… сказать тебе спасьибо, Андрей. Ты всегда можешь тоже ехать в Штаты. Я есть теперь твой большой должник.

– Ты это брось, – серьезно сказал Макаренко. – У всех нормальных людей есть один простой закон: помогай в беде другому человеку не думая о собственной выгоде. Тогда, возможно, когда-нибудь кто-то поможет и тебе в трудную минуту. Но за приглашение – спасибо. Только, сам видишь, у нас тут проблем невпроворот. А их тоже кому-то разгребать надо. Попозже, может.

Он полез в карман и, достав оттуда тяжёлый конверт, протянул его Томпсону:

– Держи, это тебе. На память.

Полицейский, с трудом шевеля забинтованными пальцами, открыл конверт и вытащил оттуда круглый металлический диск, украшенный драгоценными камнями. В середине амулета тускло поблёскивала серебряная звезда.

– В гостиничном номере на полу подобрал, – пояснил Макаренко. – Небось от того меча отвалилось.

Томпсон покачал головой и протянул назад амулет:

– Это очень дорогой вещь. Да я и не провезти ее через граница.

Макаренко хмыкнул:

– Бери-бери, всё равно проходить будешь без досмотра, по дипломатическому коридору. У нас ее точно какой-нибудь барыга к рукам приберет, а тебе хоть память будет.

Он взял украшение, завернул обратно в бумагу и почти силой засунул его в кармашек форменной полицейской куртки американца.

– Прощай, сержант. Может, свидимся ещё.

– Может быть, – улыбнулся в ответ Джек Томпсон.

…Самолёт взлетал, утробно завывая моторами. Сержант глядел в иллюминатор на стремительно удаляющуюся российскую землю, где он нашёл своего кровного врага и сумел отомстить за страшную смерть своей жены и ребенка.

Медленно достал он из кармана свёрток и вытряхнул на забинтованную ладонь серебряное украшение. В тусклом свете лампочки, расположенной над головой пассажира, матово блеснула звезда. И показалось Томпсону, что один из её лучей немного удлинился, выполз за пределы крылатого круга и попытался ткнуть острым кончиком забинтованную ладонь. Но пробить намотанные в несколько слоёв бинты у него не получилось, и металлическое жало нехотя втянулось обратно.

Томпсон зажмурился, встряхнул головой и взглянул снова.

Ничего.

Амулет смирно лежал у него на ладони, даже не думая шевелиться.

«Показалось, – подумал полицейский. – После таких дел и не такое покажется».

Он спрятал крылатый диск обратно в кармашек форменной куртки, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

* * *

Ольга быстро шла по коридору. Недавно завезённая администрацией гостиницы новая ковровая дорожка заглушала стук высоких каблучков, и оттого ей все время казалось, что идет она не по полу, а по слою мягкого лесного мха. Дорогой отель, респектабельные клиенты, ради которых администрация всегда готова на любые затраты, немыслимой цены мебель, скоростные лифты, вышколенная прислуга – всё самое лучшее, лишь бы только были довольны местные олигархи и иностранные гости.

Но холеные лица респектабельных постояльцев всегда раздражали Ольгу своими приклеенными улыбками, дорогими привычками, подчеркнуто вежливым обращением, при котором ты кожей чувствуешь, кто господин, а кто прислуга. Её бесила их купленная за огромные деньги железная уверенность в завтрашнем дне, их лоск и непоколебимое благополучие, которого у неё не будет никогда.

– Девушка, извините, можно вас на минутку?