Закон проклятого

– А он мне – шить, говорит, умеешь?

– И ты его зашил?

– Угу. Вроде зашил.

– Лицо пришил ему на место? Отрезанное?

– Ну.

– Отлично.

Макаренко откинулся на спинку стула. Да нет, пацан вроде не похож на наркомана. Хотя кто его знает? Сам черт сейчас не разберет эту современную молодёжь…

– А ну-ка, рукава задери.

– Чего?

– Руки покажи.

– А… Ясно.

Антон задрал рукава и предъявил следователю пару длинных, тонких рук в синих прожилках вен под тонкой кожей.

– Вы думаете, что я наркоша? Или псих? Ну тронулся парень умом или обкурился чего и оторвал доктору голову. Логично, гражданин следователь. Возможно, вы быстро расследуете это дело и начальство объявит вам благодарность с занесением… Если, конечно, раньше не помрёт со смеху.

– Слышь, студент, ты тут не умничай. Чай, не у мамки на блинах находишься, – одернул Андрей готового уже забиться в истерике парня.

Чего греха таить, присутствовала у него поначалу такая мыслишка. Но потом он соразмерил узкие плечики практиканта с габаритами убиенного и прикинул: ну ладно бы ещё у того просто шею свернули, дело, в общем, несложное, хотя и требующее некоторой сноровки. Сам в горячих точках, помнится… Ну да ладно. Но тут башку не просто свернули, а перекрутили и оторвали на фиг, как жестяную пробку с винтового горлышка водочной бутылки. Это ж не хухры-мухры. Это же сила немереная, нечеловечья. Ну ладно, ученые пишут, что бывают у людей всплески такой силы – мол, резервы организма активизируются. Вон, недавно писали, женщина автомобиль подняла, который на ее ребенка наехал. Или псих в дурдоме, санитарами зашуганный, решетки на окнах смял, будто пластилиновые, выдрал их из откосов и со второго этажа выпрыгнул. Но будь этот дохляк трижды псих, хрен он кому голову этими ручонками оторвет. И труп, по делу проходящий, зарегистрированный и проштампованный, где? Черти с квасом съели? Или и вправду воскрес мертвяк, как библейский Лазарь, морду себе обратно присобачил и сделал ноги? Загадка, однако, туды её в качель.

Следователь затянулся, выдохнул неслабый клуб дыма, и напряжённая физиономия практиканта маленько расплылась, подернутая серой дымкой. Андрей усмехнулся уголком рта, подписал пропуск и протянул его парню:

– Ладно, гуляй до поры, убивец. Больше на чужие головы не покушайся.

Практикант нервно хмыкнул и шустро испарился.

– Да уж, дело ясное, что оно тёмное, – бормотал себе под нос Макаренко, подшивая новые документы в неуклонно толстеющее, но упорно не желающее раскрываться дело. – Ой, вовремя слинял Трошичев на государственный пансион, ой как вовремя! Фиг бы разгреб старый сыщик эту неясную хрень. А я так скоро через неё как пить дать умишком тронусь. Хотя ничего особенного. Обычная работа. От перестановки слагаемых, сами понимаете… Подумаешь, мелочи – старый труп убёг, новый появился. Как Дед выражается, «не требующий доказательств очевидный факт, благодаря которому расследование значительно продвинулось вперед…».

Телефон внутренней связи задребезжал неожиданно громко и противно.

– Ага, вот и Дед, лёгкий на помине.

Андрей задумчиво посмотрел на скульптурную группу, создавшую столь неблагоприятный для ушей звук, – телефон, плюс прислоненный к нему стакан, плюс чайная ложка в нем, плюс еще какая-то звенящая невидимая дрянь с той стороны из серии «хлам, заполняющий стол», – и снял трубку.

– Макаренко?

Голос Деда звучал одухотворённо и возвышенно, словно он только что постригся в монахи и собирался прочитать по телефону свою первую проповедь.

– Так точно, товарищ полковник.

– Срочно зайдите ко мне в кабинет.

Обычно это «срочно зайдите» означало либо очередной разнос, либо очередной «висяк», либо… да мало ли каких каверз может устроить начальство простому смертному? По-любому «срочно зайдите» – это не есть хорошо. Но чтоб таким голосом…

Андрей осторожно вплыл в начальственный кабинет, состоящий из длиннющего стола, стульев, кресла шефа и солидных размеров известного портрета над ним. Помимо собственно самого шефа во главе стола, за длинным столом восседали две весьма подозрительные личности.

Один – длинный с худым лицом и женскими руками – весьма смахивал манерами на представителя популярных ныне сексуальных меньшинств. Второй, по виду его телохранитель, обладал внушающими уважение плечами, шварценеггеровской нижней челюстью и взглядом египетского сфинкса.

«Эге, наш человек», – сразу отметил про себя Андрей.

Шеф оживленно трепался с длинным «сексменьшинством» по-английски, не обращая внимания на вошедшего следователя. «Меньшинство» тоже не удостоило повернуть свою благородную голову. Зато телохранитель мгновенно вертанул носорожьей башкой, быстро ощупал Андрея взглядом, сделал какие-то свои, одному ему понятные выводы и отвернулся.

«А вот вам крайне любезный заморский гость со товарищи, встречающие бравого русского милиционера. Бурные аплодисменты, переходящие в овацию в положении стоя», – саркастически ухмыльнулся про себя Макаренко и сел на крайний стул, который не преминул протяжно заскрипеть под изрядным весом следователя.