Закон подлости

«Не бэ» в переводе на русский означает «не бойся», если кто не знает.

«Ну что ж, – сказал я сам себе, – не бэ так не бэ».

Утром мы проснулись, умылись. Зарядку не делали, потому что зарядка нам предстояла на весь день. Поели и пошли с дедушкой колоть дрова. Дедушка показал нам, как это делается. Берёшь полено, ставишь на пень и колуном разрубаешь его пополам. А потом каждую половинку топором разрубаешь на более мелкие доли. Дедушка не только показал нам, но и сам стал рубить дрова. Я подносил брёвна, Серёга их рубил, а потом я дрова относил под навес и складывал в стеночку. Мы работали вдвоём, а дедушка один, но возле него куча дров всё время была больше, чем у нас. И вот так мы работали до двух часов дня. Я уже разогнуться не мог, так устал. Пот лил с нас градом, но Серёга не сдавался, рубил и рубил.

В два часа дня дедушка позвал нас обедать. На обед мы ели кавказский суп харчо. Острый и очень вкусный суп с мясом, картошкой и овощами. А какие вкусные ломти душистого хлеба! Я такого хлеба никогда в жизни не ел. Его можно съесть очень много. Что мы и сделали. А может, просто наработались, от того и аппетит был зверский. После обеда и мы, и дедушка поспали часик, а потом снова пошли работать.

Серёга продолжал рубить дрова, а мне дедушка поручил пропалывать грядки с клубникой.

Я на грядке находил сорняки и выдёргивал их с корнями.

И так мы работали до восьми вечера и только потом пошли ужинать. Правда, сил не было даже ужинать. Но есть хотелось ещё сильнее. Мы сидели и молча ели. А когда дедушка спросил:

– Что, завтра снова будем рубить дрова? – Я ничего не ответил, а Серёга, он же спортсмен, сказал:

– Будем.

– Молодцы, – сказал дедушка.

И мы пошли спать.

А к дедушке снова пришли гости, пили чай, вино и пели песни. А мы свалились на кровати и заснули как убитые.

На следующий день мы снова рубили дрова, и снова я выбивался из сил. Еле доработал до обеда, но к обеду мы покололи все дрова. Сели обедать. Молчали. Вдруг дедушка сказал:

– Там опасно, – и снова замолчал. Потом, после долгой паузы продолжил: – Там можно поскользнуться и упасть в пропасть. Там можно стереть ноги. Можно замёрзнуть, ночью там холодно. Там ещё тяжелее, чем колоть дрова.

Мы молчали. Дедушка спросил:

– Вы всё ещё хотите идти со мной наверх?

– Хотим, – в два голоса сказали мы.

На следующий день мы собирались в поход. Дедушка Махмуд дал нам тёплые вещи, которые мы уложили в свои рюкзаки. А также он достал нам удобную и тёплую обувь. Это здесь, внизу, тепло, а там, наверху, снег, ветер – холодно.

Мы сели в автобус и поехали. Доехали до конечной остановки, а потом пошли пешком. Сначала было даже весело. Мы шли за дедушкой вверх. Он пел песни. Мы ему подпевали. А потом мы ему пели свои песни и он нам подпевал. Когда гора стала круче, было уже не до песен. Но мы упорно шли и не жаловались.

И вот наконец первый привал. Мы собрали хворост. И хотя его было совсем немного, вокруг росли редкие деревца, а в основном камни и трава. Дедушка Махмуд повесил над костром котелок. Воду мы набрали из журчащего неподалёку ручья. Сварили похлёбку, поели и отправились дальше. Идти было всё труднее и труднее. Дорога закончилась, и мы уже шли по тропе. Поздним вечером мы дошли до ветхой избушки. Положили на пол спальные мешки и легли спать.

Ночью какие-то неведомые нам птицы издавали крики и даже вопли, а может, нам это снилось, потому что мы так устали, что тут же и заснули.

Утром, совсем рано, мы проснулись оттого, что солнце светило во все щели нашего домика. Мы пошли к ручью, помылись и сели завтракать. И тут Серёга, оглядев окружающую красоту, спросил:

– А что это за гора, вон там, напротив?

– Это Эльбрус, – сказал дедушка Махмуд.

Мы оба с Серёгой поперхнулись едой.

– Как? А мы на какой горе сейчас?

– На Эльбрусе.

Мы просто не знали, что сказать. Мы на Эльбрусе, и вдали тоже Эльбрус.

– У Эльбруса, – продолжал дедушка Махмуд, – две вершины. Одна западная, другая восточная.

Мы просто онемели. Помолчав, я спросил:

– Как две?

– Так две. А что вас так удивляет?

– Да нет, – сказал я, понимая, что нельзя проговариваться о том, зачем мы идём вверх.

Но Серёга об этом не подумал и выпалил:

– А мотоцикл на какой вершине?

– Какой мотоцикл? – будто не понимая, спросил дедушка.

– Как же, – продолжал выдавать нас Серёга. – Мотоцикл, на котором спортсмен заехал на вершину.

– А-а-а, мотоцикл. – Кажется, дедушка стал догадываться. – Мотоцикл на той вершине, которая там вдали.

Видно, мы настолько не смогли скрыть своего огорчения, что дедушка спросил:

– А что это вы так расстроились?

– Да нет, ничего, – сказал Серёга, но было поздно хитрить.

– Я вижу, – сказал дедушка, – что вы из-за мотоцикла решили пойти на Эльбрус, а не из-за моего дня рождения.

Мы не могли больше врать и признались:

– Да, дедушка Махмуд. Мы действительно хотели добраться до этого мотоцикла.

– И хотели забрать его себе?

– Ну да. – Мы опустили головы, но я добавил: – Он же ничей.