Закон парных случаев

Они встречались почти каждый день. Лето было дождливым и прохладным, не слишком удачным для длинных прогулок, но их это не пугало. Когда некуда было идти, сидели на широких лестничных подоконниках, смотрели на дождь за окном и целовались до одурения.

Конечно, ему хотелось большего, но он сдерживал себя. Она была совсем еще девчонкой, несмотря на то, что выглядела вполне созревшей. Ему не хотелось торопить события. Пусть все будет так… как будет. Да и, собственно, статью за совращение несовершеннолетних никто не отменял.

Накануне того дня они пошли в кино.

- Мне кажется, Ольга что-то пронюхала, - печально сказала Настя после сеанса. – Странно так на меня смотрит. Ни с того ни с сего уже несколько раз о тебе заговаривала. Какой ты… ну, не будем уточнять. Ой, у тебя пуговица на одной нитке висит. Вон, на рубашке.

- Мама на даче, - смущенно ответил он, обматывая пуговицу ниткой, чтобы держалась крепче.

- А ты сам не можешь пришить? – улыбнулась Настя. – Ты маменькин сынок, да?

- Еще чего! – обиделся он. – Просто мама все видит сразу, если что-то не в порядке. А я сам могу и не заметить.

- Мама у тебя все лето на даче живет?

- Да. У нее сестра в Луге. Уезжает в мае и возвращается в сентябре. Недели через две уже приедет.

- Она не работает?

- У нее инвалидность… - он запнулся. Говорить о том, что у матери шизофрения, ему не хотелось. – Что-то нервное, я толком не знаю. Но она по договору вяжет для артели всякие там свитера, носки, платки. Неплохо зарабатывает. И все-таки, как Ольга могла узнать о нас, как ты думаешь?

- Не знаю, - вздохнула Настя. – Может, увидел кто-то, сказал ей. Может быть, соседи. Ты же провожал меня почти до дома. У нас на площадке такие соседи – терпеть их не могу. Он-то еще ничего, врач на скорой, зато она… Просто мегера. Все выглядывает, вынюхивает – кто, с кем, куда. А вот Ольга от них без ума. Ходит к ним чай пить, сплетничать.

Он давно уже, с того самого дня рождения, понял, что отношения между Ольгой и Настей далеки от тех, которые предполагаются между любящими друг друга сестрами. Ольга помыкала Настей, как хотела, а та хоть и слушалась, но тихо старшую ненавидела.

- Я тебе расскажу один секрет, - прошептала Настя, оглянувшись по сторонам, как будто кто-то мог их подслушивать. – Мне, конечно, не говорил никто. Просто мама с папой разговаривали, ну и… Когда Ольге было четырнадцать лет, ее какие-то гопники затащили в подвал, избили и изнасиловали. А сосед ее нашел. Он шел с работы, увидел, как она по ступенькам ползет. Принес домой, потом сам с ней на скорой в больницу поехал, врачей нашел самых лучших.

- Тебе ее совсем не жаль? – как ни был он зол на Ольгу, ледяной блеск в Настных глазах его покоробил.

Настя пожала плечами и не ответила. Помолчав немного, она усмехнулась:

- После этого она стала бояться мужчин. Вернее, не их самих, а возможности секса. Теперь тебе понятно, почему?..

- Что-то я не заметил особого страха, когда она целовалась с тем типом, - перебил он.

- С Камилом? Да, пожалуй. Значит, как-то он нашел к ней подход.

Она закусила губу, какое-то непонятное выражение пробежало по ее лицу и исчезло.

- Не бойся, - сказал он, обнимая Настю за плечи. – Все будет хорошо.

Впрочем, сам он совсем не был в этом уверен. Если Ольга действительно узнала об их встречах, ничего хорошего ждать не приходилось. Но… Пока еще светило солнце, и вечер был таким тихим и теплым – лето отвоевало у надвигающейся осени несколько ясных деньков. И о плохом думать просто не хотелось.

Назавтра Настя позвонила и сказала, что занята. Спросила, что он будет делать. Заниматься, ответил он. До начала занятий надо было ликвидировать один оставшийся с сессии «хвост», а времени оставалось мало.

Он задремал на диване, уронив на пол учебник. Звонок, показавшийся со сна необыкновенно громким, заставил его подскочить. В их коммуналке было восемь жильцов, и чтобы не путаться в «длинных»-«коротких», звонки провели прямо в комнаты.

Глазка на двери у них не было, а спрашивать «кто?» он не любил. Ограбят? Да ну, кому нужно их грабить, нищету такую.

- К тебе можно? – спросила Настя, глядя ему прямо в глаза. – Ты сказал вчера, что твоя мама только через две недели вернется.

Он знал, что не должен ее пускать, что не справится с собой, что…

- Проходи, - он отошел в сторону, дав ей возможность зайти в квартиру. – Чай будешь?

Она выпьет чаю и уйдет. И никак иначе. Ты понял, Смирнов?

- Ой! – Настя неловко повернулась и опрокинула чашку себе на юбку. – Надо застирать, а то пятно останется. Где у вас тут ванная?

Он представил, как соседи докладывают матери о визите к нему девицы, которая, ко всему прочему, плескалась в ванной. Очень весело. Расспросов и допросов будет не на один день.

- Снимай юбку, я сам застираю. На, держи, - он достал из шкафа халат матери. – Я отвернусь.

Он взял Настину юбку, замыл пятно, вернулся в комнату и… застыл на пороге.

Настя сидела на диване, поджав под себя голые ноги. Халат валялся на кресле, сверху – Настина блузка, с подлокотника неловко, словно стесняясь, свисал бюстгальтер.