Закон ответного удара

– Какого… ты… там натворил,…твою мать… – стандартной фразой встретил генерал Игоря. И, не выслушав даже слова в ответ, продолжил категорично: – Пока от должности отстраняю. Пиши, мать твою, полный отчет, сегодня же напиши и приложи рапорт. Деньги они там… не поделили… С американцами что натворили…

На этом разговор закончился. И зачем только так срочно надо было снимать Игоря с самолета и отправлять в Читу… Скорее всего срочности и не было, просто генерал по телефону приказал кому-то в улан-удинском разведпункте, там поняли все по-своему и доставили Игоря на поезд чуть не под конвоем.

– Не обращай внимания, – успокаивающе сказал Сальников, едва они вышли из кабинета. – У него дочь опять дома не ночевала, вот и не в духе с самого утра. Такое раз в неделю случается. Эх, дети, дети… А страдают другие.

И непонятно, кого из «страдающих» пожалел полковник. То ли самого генерала, то ли всех разнесчастных офицеров разведуправления и старшего лейтенанта Согрина в их числе.

В узком и длинном – на троих – кабинете диверсионного отдела нашлось свободное место за столом для командира отдельной мобильной группы. Сначала Сальников расспросил Игоря обо всем на словах, потом долго советовались с другими офицерами отдела – вырабатывалась линия поведения в отношениях с КГБ. И только после этого Игорь сел писать отчет.

– А это что у тебя за нож такой? – поинтересовался старший офицер отдела подполковник Быковский, рассматривая пристегнутые к голени Игоря ножны.

Игорь вытащил и нож-мачете, и метательный нож, и для наглядности метнул последний в дверь через весь длинный и узкий кабинет. Лезвие, воткнувшись, зазвенело, как хрусталь.

– У «зеленого берета» снял. Там, на болотах.

Быковский многозначительно переглянулся с Сальниковым.

– Для пользы дела не жалко? – поинтересовался он у Игоря и хитро улыбнулся.

– Если только для пользы. А так жалко, хотя все равно пришлось бы сдавать, как трофей… – Игорь благоразумно промолчал, что в багаже, который он отправил на базу с ребятами, у него еще два таких же ножа. А уж сколько у ребят – одному богу известно.

– Понятно. – Быковский подступил вплотную. – Давай-ка снимай быстрее…

Игорь отстегнул ножны и протянул. Быковский передал их Сальникову.

– Генерал как раз в Москву собирается… – пояснил полковник. – Ломает голову, что бы такое начальству подарить. Зимой он багульник возит. Поставят в вазу ветки, они распускаются. А сейчас вот не знает что.

И он быстро ушел, унес нож. Игорь успел написать своим мелким почерком несколько страниц отчета, когда Сальников вернулся. Уже без американского ножа, но с тоненькой папкой, на которой Игорь разглядел свое имя.

Сальников тихо, в своей манере, посмеивался. Даже очки у полковника вспотели. Управлять генералом он умел, как марионеткой, и всегда знал, на какой слабости и в какой момент следует сыграть, за какую ниточку следует дернуть, чтобы добиться желаемого результата.

– Я ему всю операцию в таких подробностях описал, каких и сам не знал… Он и не ведал, что у нас такие геройские ребята служат. На меня тут же переложил все запросы из КГБ относительно твоей особы. Так что сегодня настраивайся на полный рабочий день писанины. Напишешь отчет, пиши на себя характеристику, да не стесняйся, хвали побольше. О принципиальности расскажи и партийной честности. О том, какой ты заботливый семьянин и какой удивительный отец. Напиши, что ты у сына председатель родительского комитета в классе. Такие пустяки хорошо, как правило, играют.

– У меня сын, товарищ полковник, еще молод, в школу не ходит.

– Ты и сам еще молод. Только кого это интересует. Ты пиши, главное. Пиши… И побольше.

Игорь писал до вечера. А вечером уже в кабинет заглянул перед уходом сам генерал.

– Сидите, сидите… – махнул он рукой вставшим при его появлении офицерам.

Подошел к Игорю.

– Целый романище накатал… Молодец, писатель… Сегодня отписывайся, а завтра тебя твои парни ждут, поезжай… – И он на прощание благосклонно пожал руку сначала Игорю, потом остальным. В дверях обернулся. – Полтора миллиона долларов у КГБ из-под носа увел… Надо же… Ничего, разведке они тоже зачтутся, коли уж не они, а мы их сдали. Так-то… Поделимся славой.