Закон обратного отсчета (СИ)

— Пойду, — спокойно отвечает Джа и улыбается Джену той самой улыбкой, от которой у одних подкашиваются колени, а других пробирает страх. Так улыбаются невинные дети и серийные убийцы. — Мы же команда. Я втянул тебя в эту ересь, мне тебя и прикрывать.

Джен собирается спорить яростно, у него сто-пятьсот причин и разумных доводов, почему пророку следует остаться на скамье запасных, но картинка из почти забытого и очень яркого сна всплывает перед глазами — горящий город, скамейка в поле и холодное неподвижное тело с застывшим на лице ужасом.

Джен возвращается в машину, заводит мотор и сигналит, подгоняя пророка. Вместе так вместе. Авось, выживут.

Дымное небо Кингисеппа плитой висит над городом, заметно издалека. Ни солнце, ни облака, которые становятся все тяжелее и тяжелее, не рискуют пересечь границу, опасливо кружат на периферии, словно соблюдают безопасное расстояние. В памяти Джена размытыми эскизами проявляются картины детства. Маленький ядерный городок, кирпичные пятиэтажки квадратными кварталами, железные рамы с бельевыми веревками во дворе, об которые постоянно разбивали лбы и обжигали прилипшие на морозе языки, прыщи трансформаторных будок, исписанных мелом, и мокрый песок, обнесенный в круг досками — источником вечных заноз. Джен настолько мал, что не различает времена года, для него есть только зима, когда его, обернув в одеяло, на санках катят по скрипучему снегу (иногда полозья заезжают на асфальт, и раздается противный скрип-лязг), и не зима — серая взвесь, вечно висящая в воздухе, от которой кажется, будто те ранние годы покрыты туманом. От этих картин в солнечном сплетении что-то давит изнутри и печет. Будто цикл замкнулся, и город, из которого родители вывезли Джена в солнечный Икстерск, возродился у него на пути, встречает его и зовет в объятья, распахнув полы серого плаща и потрясая оголенными достопримечательностями.

На часах два пятнадцать, у них есть полдня отдохнуть.

В маленьком кафе неподалеку от гостиницы ни одного посетителя кроме них, и, отпустив официанта с заказом, можно говорить без опаски.

— Отдохнули немного? — интересуется Падре. Сложив руки домиком перед собой, он оглядывает зал, будто вопрос вежливости задан желтым стенам в старомодных вензелях и стульям с высокими спинками. Ненавязчиво бормочет радио.

— Нормальный душ за три дня — уже счастье, — отвечает Джен. — А вы как добрались?

— В целом — неплохо. Лететь, правда, пришлось с пересадкой в Москве. А из Петербурга добирались уже на машине. Я взял Патфайндер третьего поколения, чтобы наверняка через любые тернии…

Рита устала. Помимо встречного «привет» в холле гостиницы она не проронила ни слова, ужин заказала, просто ткнув пальцем в меню. Затянутая в водолазку с джинсами, смирив волосы в тугой конский хвост, она совсем не похожа на яркую модную девчонку, которую Джен вытащил из сырого подвала.

— … предлагаю выдвинуться завтра в ночь.

— Почему не днем? — удивляется Джа. — Место незнакомое. Вентиляционные люки на каждом шагу.

Падре разводит руками.

— Днем там ведутся работы. Мои ребята сегодня запускали дроны над Логовом. С минуты на минуту пришлют видео местности. Сможем сориентироваться и разработать план действий.

— А целый день что делать будем? — спрашивает Джен. — Столько времени впустую.

— Алекс завтра на конференции выступает, — сообщает Рита, не поднимая взгляд, мнет в пальцах салфетку. — Можно послушать трансляцию. Если вам интересно, конечно, — добавляет она и, вывернув бумажный уголок, откладывает в сторону салфеточную лягушку.

— Рит, — Джа берет ее за руку, — ты в порядке?

— Да, — она кивает, отнимает ладонь и прячет руки под столом на коленях. Кивает в сторону кухонной двери: — Ужин несут.

В гостинице Падре выкуплены три соседних номера, пришлось заплатить сверх прайса, чтобы расселить постояльцев из уже занятых, поскольку сразу трех свободных подряд на этаже не нашлось. Сам Падре занял средний номер, обозначив его как импровизированный штаб. Рите и Джа с Дженом достались крайние.

— Будем надеяться, что полы и потолки толще, чем стены, и нас никто не расслышит.

Освещение в номере слабое, оба окна задернуты плотными синими шторами, свет фонаря над гостиничной вывеской пробивается в комнату тонкой иглой через мелкую щель. Две кровати-одиночки прижаты к стенам. Джен садится рядом с Джа, Рита — напротив. Она случайно задевает в проходе коленями Джена и, смутившись, заползает на кровать с ногами. Установив ноутбук на низкую тумбочку, Падре собирает конференцию. Пока подключаются Савва и ребята, окопавшиеся неподалеку от Логова в деревне Лялицы, Падре разворачивает на весь экран схематичное древо иерархии.