Закон О.М.а

Нынешние гости приехали сюда из разных концов света по требованию хозяина. Двое пожилых мужчин и молодой человек. Пожилые сидят и молчат, молодой нервно расхаживает по кабинету, рассматривая портреты предков в темном масле.

Семейство Варацидисов – род древний и уважаемый. Нескромные потомки тянут свою родословную от олимпийских богов. Пусть тянут, сегодня это никому не запрещается. – Молодой человек усмехнулся своим мыслям. - Все греческие нувориши рождены от Зевса и все вскормлены божественным нектаром.

Иконы родоначальников клана тянутся линией под самым потолком библиотеки. Блестящие кирасы пиратов и работорговцев сменяются мирными тюрбанами купцов и фесками ростовщиков, затем идут мундиры акцизных чиновников и европейские костюмы адвокатов. В самом низу галереи – участники греческого Сопротивления: морские офицеры и летчики последней войны. Нестора Варацидиса здесь нет. Он жив и не торопится в мир иной.

Интересно, в какой костюм его оденет художник после смерти. В классический фрак? Или в клубный смокинг с пестрой лентой Почетного Легиона? А может, в жокейский костюм? Во что можно нарядить главу судоходных компаний «Pacific ocean foreman», «Valentines Shipping Corporation», старшего акционера судостроительного холдинга «Aker Kvaerner» и президента финансовой империи «Margin Fargo»? – Да хоть во что! Всё равно будет красиво.

- Оскар, не мельтеши, - прервал внутренний монолог молодого человека сухощавый старик. – Веди себя как все.

- Я не могу, как все, месье Вислоу. Моторное мышление, знаете ли, мне обязательно надо…

- Это вас в Кембридже так учили думать?

- Перестаньте, господа, - лысый толстяк закончил раскладывать документы на три равные горки. – Давайте начинать. Надеюсь, все хотят улететь отсюда как можно скорее.

Каждый взял свою пачку листов. Молодой человек отошёл к окну, сел на широкий подоконник и начал медленно перекладывать страницы. За окном аллея кипарисов гнулась под напором крепчающего муссона. Море обретало зимнюю черноту, и штормовые волны касались плотных туч на близком горизонте. С глухим стуком несколько раз шагнула минутная стрелка напольных часов.

- Ну-с, господа, какие будут мнения? - худой старик за столом снял очки и картинно помял пальцами переносицу.

- Если позволите, я скажу, - молодой человек, которого назвали Оскаром, спрыгнул с подоконника. – На самом деле всё просто. Нет никакого смысла копаться в этих чёртовых бумагах. Что такое сегодня Николаев? Три мёртвых судостроительных завода. Черноморская верфь – один из них...

- Вы так быстро всё изучили, Оскар? – худой с подозрением посмотрел на молодого человека.

- Пока вы спали в самолёте, я не поленился включить ноутбук, - улыбнулся Оскар. – И нашёл информацию, которую раньше можно было купить только у шпионов. Я продолжу, с вашего позволения?

Молодой партнёр обвёл комнату взглядом.

- Что же такое Черноморская верфь? Ничего особенного. Стапеля, краны, эллинги, достроечные набережные. То же самое, что у нас в Гуле и Бресте. Если бы не одна деталь: всё это устарело и морально, и материально. Литейное и прокатное оборудование – частью довоенных времен, частью взятое в Германии по репарациям после второй мировой войны. Станочный парк – древнее не бывает...

- Может быть, у вас уже и резюме готово? – худой продолжал внимательно изучать документы.

- Естественно, - приосанился Оскар, – если это инвестиционный проект, то я выступаю против. Нас ждут замороженные на десятки лет активы, бесконечные донорские вливания в оборотный капитал. Разговоры о прибыльности можно будет отложить лет на сорок, и то лишь при благоприятном развитии политической ситуации. А сегодня Украина ещё не решила, к какому берегу ей прибиться.

- Твоя точка зрения понятна, - перебил лысый толстяк, – но не стоит делать скоропалительных выводов. Особенно если основным источником информации выбираешь Интернет. Это сточная канава, в которой непросто найти реальное откровение под слоем информационного мусора.

Молодой человек кинул пачку листов на стол, резко развернулся и прошествовал к окну. Уселся на подоконник с ногами и уставился в окно, разглядывая непривычный глазу англичанина пейзаж. Толстяк развернул на столе чёрно-белую фотографию завода, сделанную с вертолёта.