Закон Мерфи в СССР

— Ну, предположим, не прямая — а самая что ни на есть косвенная. «Библиотека приключений и фантастики»! Слышишь — фан-та-сти-ки! И название пострашнее придумать… Что-нибудь эсхатологическое, — Петр Миронович пощелкал пальцами. — «Последние времена»! Отлично, а? Мы с Василием Николаевичем будем твоими цензорами. Сделаешь первую — возьмешься за второй том. Кавказ, Югославия, 11 сентября… Давай, я в тебя верю!

Я хватал ртом воздух и пытался осознать, что вообще сейчас происходит. Сердце выпрыгивало из клетки ребёр, в висках шумело. От таких предложений не отказываются…

— Громоотвод! — вдруг понял я. — Ловля на живца!

— Глас вопиющего в пустыне! — поднял палец вверх Волков. — Хотел голосить? Голоси!

А Петр Миронович спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Как думаете, какова вероятность того, что от Белорусской ССР во время внеочередных выборов по Дубровицкому избирательному округу ответственные граждане выдвинут в Совет Национальностей Верховного Совета СССР 11 созыва известного журналиста и писателя с союзным, или того больше — мировым именем Германа Викторовича Белозора?

— А? — спросил я, совершенно ошалев.

— Бэ! — откликнулся Машеров и рассмеялся.

Конец четвертой книги.