Закон Мерфи

Прошёл месяц. Я тренировался с монахами, работал на кухне, мыл полы, в общем, занимался тем же, что и остальные. С одной только разницей – ежедневные занятия с оданом настоятелем. Магии во мне почти не осталось, за это время ничего не изменилось, но даже её остатки фонили, сигнализируя любому Видящему о том, что меня нужно хватать и тащить в казематы Ордена Света. Медитация давалась мне плохо. Стоило мне погрузиться в себя, как я видел зал для приёмов в особняке Сципоры, тело Оливера, и невесомые хлопья пепла, оставшиеся от Элины. Я плохо спал, меня мучали постоянные кошмары, и никакие настои для крепкого сна мне не помогали. Кир тоже как сквозь землю провалился, и как я ни кричал вглубь себя, пытаясь его дозваться, всё было без толку. Одан настоятель мрачнел день ото дня, каждый раз после очередной неудачной тренировки говоря, что ничего страшного, всё получится, что меня никто не торопит. Но я чувствовал, что спокойная, размеренная жизнь в монастыре скоро закончится. Я видел это в кошмарных снах, чувствовал в воздухе. От пророчества нельзя убежать, нельзя спрятаться. Это случилось, когда я с Ланом укладывал уже наколотые чурки в телегу. Спускаться пришлось довольно далеко, все пригодные под дрова деревья выше давным-давно были вырублены, и пришлось здорово попотеть, коля скрученный, тяжеленный комель поваленного дерева. В горах быстро темнеет, да и небо заволокло тучами, Лан подтянул упряжь монастырского ездового ящера, и запрыгнул в телегу, разбирая поводья. Я хотел последовать его примеру, но замер, не в силах пошевелиться. Перед глазами вспыхнул свет. Прожигающий, невыносимо-яркий. Он шёл с запада, пронизывая горы, огромным заревом поднимаясь над горизонтом. Он тянул меня к себе, звал, как дудочка гамельнского крысолова, лишая воли и рассудка. Это он. Бог Света. Он прорывался сквозь пласты реальности в этот мир, я чувствовал это каждой клеточкой своего тела, всеми фибрами своей души. В тот раз меня спас Лан. Потом, уже в монастыре, когда я через два дня пришёл в себя, он рассказал, что я просто пошёл вперёд, ничего не слыша и не видя вокруг. А мои глаза залила тьма. Лан меня тогда просто вырубил, врезав поленом по затылку, другие методы на меня не действовали. Два дня я метался в горячечном бреду, а когда очнулся, то понял, что мне пора уходить. Я чувствовал, что если останусь, то навлеку на монастырь беду. Настоятель даже не стал ничего спрашивать после того, как я объявил о своём решении, только кивнул. Я и сам не знал, куда идти, но это и неважно. Пророчество, по словам одана настоятеля, в любом случае приведёт меня туда, куда надо. Монахи-архаты часто ходили от селения к селению, посещали другие монастыри. Передвигались они исключительно пешком, и поодиночке, и моё появление не станет чем-то необычным. Каждый монах был травником, и в любом селении, человеческом, или нет, их встречали радушно, лечебные мази и отвары монахи делали действительно великолепно. Ну а нападать на монахов-воинов мало кто решался. Лишать жизни живых существ архатам было запрещено, никакого колюще-режущего оружия в их арсенале тоже не было, но даже голыми руками один монах мог разогнать отряд вооружённых воинов. Да и взять с них было нечего, денег у монахов не водилось, разве что крестьянин за лечебную мазь пару медяшек в благодарность в суму тайком сунет.

Сборы оказались недолгими. Да и что мне собирать? Немного еды, трут с кресалом для розжига огня, молитвослов, небольшой ножичек для готовки, и набор целебных мазей и зелий в маленьких коробочках из рогов ездовых ящеров с плотно пригнанными крышками, подаренный мне стариком Цынем. Металлическая пластина – пайцза, разрешающая мне, как монаху, перемещаться по стране. Одежда. В горах уже давно выпал снег, да и в низинах стояла поздняя осень. Поэтому настоятель подарил мне длинную тёплую накидку с глубоким капюшоном на случай холода, и посох для защиты. Да, оружия монахам носить не полагалось, но длинный тяжёлый посох, окованный в верхней части железом, при должном умении тоже может стать оружием. А умение у меня осталось, да и за время нахождения в монастыре я успел научиться кое-чему новому.