Закон Мерфи

— Ты же слышал много о них. Я сейчас имею ввиду, не о том, как досталось их роду и как они пытаются это исправить, а об их способностях и тому, что они делают. Мы же тоже не трусы, чтобы идти на поводу у других, кому вообще всё равно на людей.

— Мы не трусы… — погладил Горецкий её по голове.

Елена отстранилась от брата и кинула взгляд в сторону.

— В конце концов, это неправильно и не по чести. Раз уж всё дело в чести рода, то, как мы будем выглядеть, если откажемся от них? — с грустью в голосе произнесла она.

— И не по правде, — таким же голосом добавляет брат. — Но таковы жизнь, Лена. Мы не можем исправить существующий порядок по собственному желанию, нам приходится подстраиваться.

Елена отошла чуть дальше от брата.

— И что с того, что жизнь такова? Это не повод отступать от принципов. Посмотри правде в глаза, вся эта система может задавить нас в любой момент, если очень сильно захочет.

Горецкий усмехнулся. Когда это его сестра стала вникать в механизмы системы родов? Она пытается уговорить его, совсем не понимая, о чём идёт речь.

— Всё намного сложнее, чем тебе может показаться, — он выпустил сестру из своих рук.

Елена задумалась. Но ведь отец всегда рассказывал ей, что их род один из сильнейших, разве ему необходимо считаться с мнением других родов или отдельных представителей? Или всё это было враньем, чтобы она не могла догадаться о реальном положении дел? Елена совсем запуталась в своих мыслях. И то, что ей говорил Артур, тоже может быть не правдой? Всё это настолько сложно, что, наверное, ей не стоило даже задумываться. Отец и брат должны знать, что делают. Тогда почему создаётся впечатление, что они чего-то боятся…

— Нет, — резко отрезала она. — Мы не можем так быстро и внезапно рвать отношения с братьями. А я не смогу отказаться от Артура. Что бы с ними не случилось, я считаю, мы должны поддерживать связь. Как можем. Может, не так, как раньше, не так тесно взаимодействовать, не так часто видеться, но и не сводить это только к родовым делам, — быстро, как скороговоркой, сказала она и перевела взгляд на брата.

За дверью послышались шаги. Они могли принадлежать кому угодно в этом доме, но шаги были достаточно тяжёлые и, скорее всего, это был отец, либо кто-то ещё из братьев. Они могли зайти в кабинет к брату в любой момент и увидеть Елену в слезах. Тогда пришлось бы как-то объясняться и ни в коем случае не намекать о том, что они обсуждали. Сердце Елены стало бешено колотиться в её груди, лицо брата изменилось и стало бледно-серьёзным. Он посмотрел на дверь в ожидании того, что кто-то её откроет. Шаги приближались, кажется, кто-то действительно направлялся к комнате.

«Только не отец…» — пронеслось в голове у Горецкого.

Но как только шаги стали очень слышимы, они сразу стали будто затихать. Тот, кто шёл по коридору, прошёл мимо двери. Скорее всего, отец шёл куда-то по своим делам. Возможно, он искал Елену, которая ещё днем ушла гулять по усадьбе и спустя несколько часов так и не появилась перед семьёй. В таком случае он наверняка пошёл в комнату Елены и им нужно было поскорее заканчивать разговор, чтобы никто не заподозрил неладное.

Елена шмыгнула носом и облегчённо вздохнула, брат остался в той же позе и не сводил взгляда с дверей. Теперь, когда можно вернуться к теме беседы, Елена стала переживать из-за того, что ей наговорил брат, ощущая теперь безысходность. Обида и злость отошли куда-то на второй план. Как бы ей хотелось, чтобы брат ответил ей, что всё будет в порядке и они забудут этот разговор.

— Я подумаю, что можно с этим сделать. Всё-таки ты моя сестра и я должен заботиться о тебе, — Горецкий смягчился и погладил сестру по голове. — Я думаю, в твоих словах есть доля истины.

Он замолчал. Елена посмотрела на него взглядом, полным надежды. Будто бы та полоска света, которая исходила из приоткрытой двери, стала мощным большим лучом, озарившим весь мрак, который сгущался в её мыслях всё это время.

— …и для Горецких честь и долг — не пустые слова, — продолжил брат. Он усмехнулся и подмигнул Елене.

На душе у неё потеплело.

От автора вместо эпилога