Закон есть закон

Не сговариваясь, тощий и хлюпик пустились наутек. Кажется, они что-то при этом еще кричали. Что-то, очень похожее на слово: «Мама!»

Как раз в этот момент Макс, отдуваясь, поравнялся со мной.

– Сволочи! – Полина помчалась за обидчиками, но, пробежав шагов двадцать, остановилась, оторвала от какой-то тачки зеркало заднего вида и швырнула удиравшим вслед.

Рыжий тем временем отчаянно молотил пятками по мостовой и безуспешно пытался содрать с шеи удавку.

– Ну надо же, как хорошо! – проговорил я и, встав так, чтобы свет падал мне на лицо, наклонился над пленником и оскалился.

У того глаза окончательно вылезли из орбит. Думаю, этот миг он не забудет до конца жизни.

– Отпусти его, – раздался голос женщины.

Уточняю – голос женщины-стража. Из-за ближайшей тачки вышла Мэй. Тонкая гибкая фигура, затянутая в темно-синюю кожу форменной куртки, полоска такой же темной кожи вокруг головы. Черные волосы трепал ветер. Вот же синь, до чего эффектная девица!

– Привет, Мэй! Давно наблюдаешь? – спросил я, распрямляясь.

– Отпусти, – повторила она ледяным тоном.

Разумеется, если я не подчинюсь, она может запрятать меня на все оставшиеся от Пелены дни за Врата Печали – хотя бы на нулевой предварительный уровень, но даже на предварительный уровень мне совсем не хотелось лезть.

– Свободен! – Я щелкнул пальцами, и моя удавка распалась, превратилась просто в ворох рыхлых белых ниток. Я приманил их и вновь собрал в комок.

Рыжий сел и судорожно хлебнул воздух. Вокруг него на мостовой расплывалась темная лужа. Парень заскулил и попытался отползти в сторону на четвереньках.

– Могла бы и вмешаться, – заметил я. – Когда обижают детей.

– Я не ребенок! – крикнула фея издалека.

– Это я себя имел в виду… И еще Макса, – добавил я после паузы.

Мэй ничего не ответила, подошла к парню сзади и защелкнула у того на запястьях наручники.

– Минус третий уровень тебе гарантирован – твои отпечатки в Пелене, – сообщила она рыжему.

Тот что-то прохрипел в ответ, давясь кашлем.

Мэй ухватила арестанта за шкирку и повела к своей тачке – синяя мигалка включилась при ее приближении.

– Подстели под него клееночку! – крикнул я вслед.

Полина тем временем вернулась.

– Заправщик? – Она только теперь меня узнала.

Или притворилась, что только теперь. Я простил ей эту невинную игру. Феям принято многое прощать, пока они не превратились в злобных фурий.

– Ты здорово врезала тому парню, – заметил я. – Наверняка завтра у него вся морда распухнет.

– Да ладно… всего-то одна пощечина. Он заслужил.

– Да, я слышал – гул шел на всю стоянку.

Мэй тем временем врубила мотор, и ее тачка демонстративно медленно проехала мимо нас.

– Позвольте вас проводить, Полина, – галантно предложил я фее.

– Ну, я и сама могу дойти…

На мое лицо не каждый может смотреть без содроганий. Но Полина прежде смотрела, так мне, во всяком случае, казалось. Но сейчас как будто чего-то устыдилась, каких-то своих мыслей в мой адрес, и опустила глаза.

– У тебя есть провожатый? – спросил я.

– Да зачем?..

– Думаешь, этот рыжий один такой? Пелена ползет по швам. Рыжего нахала должно было обездвижить, как только он тебя ударил. А ему хоть бы хны… По-моему, одного приключения на сегодня вполне достаточно.

Я не спрашивал, что она здесь делала, возле таверны Дайны, где девчонке в одиночку не следует появляться даже в ночи самой стабильной Пелены. Полина как будто услышала мои мысли.

– Мы гуляли по набережной, смотрели на Океан. Ну, я думала, меня проводят. Но он… – «Он» было произнесено с убийственным презрением, – сказал, что его мама будет ругаться, если он еще задержится, а он не может нервировать свою обожаемую мамулю. И вообще Пелена запрещает несовершеннолетним гулять ночью.

– Где ты его нашла такого?

– В театре… Мы были вместе в театре. Про запрет на прогулки, кстати, вранье. Я вон всю жизнь гуляю…

– Идем, подброшу тебя до дома, – прервал я ее рассуждения, благо мне не надо отклоняться от маршрута. В этом плане удобно подвозить соседку.

– Ты обещал меня доставить до моей конуры, – напомнил Макс.

– О да, разумеется. Я свое слово всегда держу. И уже не боюсь, что мама заругается.

Полина рассмеялась. Хорошо рассмеялась, без надрыва. Значит, тем уродом не слишком дорожила. А мне стало грустно. Меня-то мама уже никогда больше не отругает.

Мы подошли к моей колымаге, и только в этот момент я понял, от какой тачки Полина отломала зеркало. Похоже, мы поняли это одновременно.

– Я не хотела! – призналась вредная фея. – То есть не думала, что это ваша… Может, я пойду поищу, оно не могло далеко улететь…

Я отодрал от лобового стекла синий листок. Мэй, удаляясь, на ходу прилепила к моей развалюхе штраф за езду без зеркала.

– Не стоит. Я твою забаву уже оплатил.

Я открыл дверцу и склонился в полупоклоне:

– Прошу, Полли.

Уверен, что она терпеть не может, когда ее так называют. Но и я не люблю, когда от моей тачки отламывают какие-нибудь части, пусть даже и из самых героических побуждений. Фея сверкнула своими серо-серо-синими глазами в безуспешной попытке меня испепелить и уселась на заднее сиденье. Макс, разумеется, сел рядом со мной, хотя я бы предпочел иную диспозицию.