Закон девяток

Из очередного забытья его вывел стук в дверь. Тут же раздался мелодичный голос, объявивший, что настала пора принимать медикаменты. Эта женщина была ему знакома — одна из самых приветливых медсестер, толстушка с усыпанным веснушками лицом и постоянной улыбкой на губах.

— Я принесла вам лекарства.

Алекс кивнул и, не успела медсестра задуматься, требуется ли здесь чья-то помощь, с готовностью потянулся к бумажной чашечке с торазином, которая стояла на подносе.

Влив приторную жидкость в рот, Алекс сразу опустил подбородок, корча гримаску и дергая кадыком. Скомкал чашечку в кулаке и уронил ее в корзину возле кресла.

На самом деле глотать он не стал. Просто придержал вязкий сироп под языком.

Медсестра протянула поднос ближе. Алекс вытряхнул в рот пилюли из второй чашечки и, не давая им выскользнуть из-под языка, бросил скомканный стаканчик в мусор.

Женщина безразлично зевнула, поджидая, пока пациент смоет пилюли водой. Алекс усилием воли подавил желание последовать ее заразительному примеру и опрокинул третий стаканчик в рот. Не теряя ни секунды, он опустил подбородок и, делая вид, что проглотил воду, в действительности выплюнул ее обратно в стаканчик, вместе с пилюлями и сиропом.

Тут же скомкав чашечку, он бросил ее в корзину вслед за первыми двумя.

— Спокойной ночи, Алекс, — на ходу сказала медсестра, торопясь к другим больным.

Молодой человек остался сидеть в темной палате, не испытывая ни радости, ни хотя бы возбуждения.

И все же он знал, что, когда медикаменты начнут вымываться из организма, он наконец испытает эти восхитительные эмоции.

33

К утру Алекс был много бодрее. И пусть действие оглушающих препаратов ослабло не полностью, он чувствовал, как пробуждается от длительного темного сна. Алекс понимал, что на полное очищение организма требуется время. Кроме того, хоть и удалось выплюнуть последнюю дозу торазина, кое-что успело попасть внутрь. Хорошо еще, получилось избавиться от пилюль.

Проснувшись, он первым делом завернул последний стаканчик в бумажную салфетку, чтобы при утренней уборке никто не заметил ни остатки сиропа, ни пилюли.

Если вдруг выяснится, что Алекс не находится под влиянием лекарств, его наверняка свяжут. В конце концов, эти люди лишь выдавали себя за врачей; их ни капельки не интересовало благополучие пациента. Поскольку он не мог сказать, как много оборотней затесалось в ряды местного медперсонала, верить нельзя никому. Кто знает, может, эта «лечебница» кишмя кишит подлыми самозванцами.

Когда пожаловала медсестра с утренней дозой, Алекс, старательно изображая заторможенного, ко всему безразличного сонного зомби, повторил вчерашний фокус, выплюнув торазин и пилюли в стакан с водой, после чего немедленно выбросил улики в мусорную корзину.

Почти сразу после ухода медсестры в палату деловито вошел доктор Хоффманн. Алекс сосредоточился на неподвижности и оцепенелом рассматривании несуществующей точки перед собой. Выждав некоторое время, он медленно поднял лицо и тупо моргнул в ответ на пристальный взгляд мужчины.

— Ну как мы себя чувствуем, Алекс?

— Хорошо…

— Рад это слышать, — сказал доктор, вытаскивая из кармана тонометр.

Надев манжету ему на бицепс, Хоффманн поработал резиновой грушей и снял показания, медленно выпуская воздух. Закончив измерения, он вынул трубки стетоскопа из ушей.

— Что ж, как я и обещал, ты начал привыкать к медикаментозному режиму. — Рассуждая вслух, доктор что-то записывал на больничной карточке. — Кровяное давление возвращается к норме. Немножко необычно, что процесс адаптации идет так быстро, однако разные люди реагируют по-разному. Ты молод, в хорошей физической форме, вот твой организм и сумел быстро подстроиться.

Алекс молча смотрел ему в лицо.

— Чувствуешь себя более резвым, а?

— Немножко… — промямлил Алекс.

Доктор посерьезнел.

— Вот и славно. Потому что самое время начать отвечать на вопросы. Скоро тебя навестят кое-какие люди, и, насколько я понимаю, у них есть о чем с тобой потолковать.

— Хорошо… — сказал Алекс.

— Да-да, эти люди считают, что пришло время для ответов. И нянчиться с вами всеми, как мы делали в прошлом, они уже не будут.

Взгляд пациента съехал на пол.

— Хорошо…

— Приготовь ответы, или дела примут неприятный оборот. Не только для тебя лично, но и для других. А этого тебе совсем не хочется, верно?

— Пожалуйста, — пролепетал Алекс, — не обижайте мою маму…

Доктор Хоффманн поднялся, сунул шариковую ручку в нагрудный карман.

— Все зависит от тебя, Алекс. Если не хочешь, чтобы другим людям было плохо, надо попросту отвечать на вопросы. Ты понимаешь меня?

Алекс кивнул.

— Прекрасно.

Мужчина шагнул к выходу, однако в дверях вновь обернулся и, нахмурив брови, бросил на Алекса внимательный взгляд. Молодой человек смотрел прямо перед собой, не мигая, замерев как истукан.

— До скорой встречи, — сказал Хоффманн.

Алекс кивнул. Доктор пару раз хлопнул ладонью по дверной раме, продолжая следить за пациентом, и наконец удалился.