Заколдованный пес (СИ)

Annotation

Ещеодна история про волшебника Маха

Сиромолот Юлия Семёновна

Сиромолот Юлия Семёновна

Заколдованный пес

Айдан Ласковый, город огня - вот что увидел Мах с первым вздохом после пустоты. Он никогда не был тут, но хорошо помнил учебник путевождения: терракотовые холмы, золотисто-розовые стены, выплеснутая наружу зелень тутовых садов.

Ну что же, огонь - так огонь.

Городские ворота были распахнуты. Сверху, из башенки, выглянул круглолицый черноусый юноша, окинул путника взглядом, весело поздоровался.

У Маха не спросили ни пропуска, ни даже имени.

Пока ещё это был не сам город, а только тихие подступы к нему - в зелени, в цветущих кустах оказывался вдруг справа или слева каменный дом со входной аркой, перевитой живой лозой вперемешку с кованой, под сводом арки среди бела дня горел в лампаде священный Огонь.

Хотя странствие по слову и не то, что ходьба пешком, но ничего ведь не бывает из ничего. Мах устал. Что позади осталось - вспоминать не хотел, а о том, что будет - не вспомнишь при всём желании.

А если уж о желаниях, то в самую пору было бы лечь и поспать.

Улица поворачивала.

И простым, и всегда чуть настороженным "верхним" слухом Бедайр уже различал голос площади, где рынок и дворцовая стена, выложенная медью. Но туда дойти - начнётся другая жизнь, а её место - завтра, а на завтра у Маха пока не было сил.

Ноги заплетались, шли, куда им вздумается. И пришли, и уронили Маха лицом в зелёную пахучую траву.

А пока Мах спал - в ограде чужого дома, между прочим, - некто прошел мимо него твёрдым хозяйским шагом.

Прошёл и сел рядом. И ждал, покуда незнакомец проснётся.

Мах уже не спал, но боялся шевельнуться - в головах сидел огромный серый пес и пристально глядел на человека желтыми глазами. Мах никогда раньше таких крупных собак не видел, а снизу брылястая голова казалась ещё больше. Но пёс не скалился, не рычал и вообще никак не любопытствовал. Он просто смотрел Маху в глаза - не скажешь, что по-собачьи. Потом отвернулся, потянулся, встал и отошёл на несколько шагов.

Мах осторожно поднялся из травы. Сейчас пёс всё-таки залает, придёт хозяин... или хозяйка... Бедайр отряхнул одежду, пригладил волосы. Пёс не лаял, никто не шёл.

- Ну, - сказал Мах, подмигивая собаке. - Где же твои?

Пёс повернулся и пошёл в дом. Оглянулся, мотнул головой.

Мах краем сознания бы почуял, будь что неладно. Нет, ничего. Просто большой, поджарый, спокойный красивый пёс. Просто пустой свежий сад. Вон яблоко в траве лежит, нежно-розовое. Вон там ярко-красными пышными цветами усыпан невысокий куст. А там, в глубине - тёмная арка дома.

Мах и представить себе не мог, что такое дом - одна каменная коробка. Ни дверей, ни оконных рам, ни занавесей, ни ковров, ни стола, ни скамеечки. Вот куда привели его ноги, точнее - лапы серебристого пса. Человек и пёс медленно вошли под сумрачную арку. Мах поднял голову - в проёме на толстых цепях висел массивный закопченный сосуд. Но пламени в нём не было. Следуя за зверем, Бедайр обошёл одну за другой комнаты, о назначении которых нельзя было догадаться. Где спали, где принимали гостей, где готовили пищу... Впрочем, в одном из помещений был бассейн, и Мах наскоро умылся. Наскоро - потому что пёс далеко не уходил. Провожал?

Никуда он, впрочем, Маха не привёл - обошли дом и вернулись в большую комнату сразу за аркой. Пёс вдруг завертел лобастой головой, вздернул ухо.

- Что?

Шаги. Лёгкие. Кто-то, малый весом, весёлый душой шёл сюда, напевая. Девушка. Девочка. Ребёнок!

Пёс топнул, завертел из стороны в сторону тонким хвостом, всем видом своим говорил - прячься! Прячься! Мах пожал плечами. Девочки бояться не стоило, но... Он скользнул в смежную комнату и затаился.

- Бали! Бали! - это и в самом деле был ребёнок. Мах прижался лбом к камню и сквозь плотную его массу ловил следы: округлое лицо, румяное, двух зубов впереди нет, на голове платок... кожаные туфельки шлёпают.

Звякнуло что-то. Зашуршало.

Запахло едой.

Дзинь. Дзянь. Дин-бум. Три миски. Собачий влажный нос.

- Кушай, Бали. Кушай. Никого не видел?

Мах отлип от стены. Бали никого не видел, тут никого нет. Он держал пальцы наготове, чтобы отвести глаза малышке, если она вздумает прогуляться по дому. Почему? Почему нужно прятаться от девочки?

Мах не знал.

Знал пёс. Стало быть, не без причины.

Дитя принялось напевать. Пёс деликатно чавкал. Мах стоял под стеной со скрещенными пальцами. Наконец: "брям-дзинь-плюх", опять зашуршало что-то - наверное, платок или сума, в которую девочка укладывала посуду. Потом кожаные туфельки зашлёпали к выходу, глухо брякнула калитка, и пёс, сладко потянувшись, зевнул.

Мах вышел из убежища. Бали подбежал, ткнулся носом в колено, завилял хвостом. В доме сильно пахло хорошей - не собачьей - едой, и в утробе Маха беспокойно завозились внутренности. Пёс насторожил ухо, Опять толкнул в коленку. Мах наконец поглядел - матушка дорогая, это что же - он от своего завтрака долю ему отложил? На полу красовалось зажаренное куриное бёдрышко.